Прошлым летом, после того, как Юрка, много чего пережив, очутился в объятиях своей нынешней женушки, ему казалось, что он вновь полюбил, и Надька начисто сотрет мерзкую предательницу из его памяти. Но вот черта с два! За год, прожитый с Надькой, в общем и целом очень счастливый, несмотря на всякие нюансы, Таран отнюдь не забыл Дашу. Ее тело давным-давно растворилось в кислотном стоке химкомбината, даже косточек не осталось, но в душе у Юрки она продолжала жить.Расхожая формула из гражданских панихид: «Память о нем (о ней) навсегда сохранится в наших сердцах» — всего лишь слова. Это аналог «…И сотвори им вечную память!» в церковном обряде. Вообще-то в громадном большинстве случаев усопших, независимо от того, как их провожали в последний путь, забывают довольно быстро. И вспоминают, как правило, только близкие друзья и родственники, максимум два-три поколения. Своих собственных прапрадедов, как правило, уже не помнят. И родословные начинают выяснять задним числом лишь те, кто претендует на какие-либо денежки по наследству.Таран был убежден, что такая дрянь, как Дашка, недостойна никакой памяти. Однако на самом деле тот идеальный, придуманный, прямо-таки фантастический образ Даши, который Юрка хранил в своем сердце до тех роковых июльских дней, начал существовать как-то сам по себе и вопреки воле Тарана. Уже несколько раз Юрке снилось то, чего никогда не было и никогда больше не будет, — встречи с той, придуманной Дашей. В этих встречах не было ничего грязного или нескромного, все оставалось таким же чистым и целомудренным, как до того несчастного дня, когда та гадюка, которой была Даша в натуре, затянула Тарана в бандитские дела. Там, во сне, ничего особенного не происходило. Просто Юрка вновь оказывался в родном дворе и видел, как Даша идет в свой подъезд — легкая, невесомая, в чуть колышущемся светлом платьице. И теплая волна нежности, трепета, радости, плавно переходящей в грусть, накатывала на Тарана. Он там, во сне, пытался окликнуть ее, но голос куда-то пропадал, а когда хотел бежать за ней, ноги не слушались. При этом Юрке казалось, будто ежели он все же сумеет пересилить себя и хотя бы окликнуть Дашу, то время повернет вспять и все страшное, гадкое, непоправимое не состоится…Просыпался Юрка с тоскливым ощущением пустоты в душе. Если Надька была рядом, он обнимал ее покрепче и пытался убедить себя в том, что любит только Веретенникову, а Дашка ногтя ее не стоит. Если Надьки не было — так, правда, редко получалось, ибо, ночуя в казарме, Таран обычно снов не видел,— то после этого сна хотелось выть. Юрка себя, конечно, ругал за эти переживания не по делу, но сердце доводам разума внимать не хотело, и этот проклятый сон Тарану грезился частенько.Нет, ничего похожего на первую любовь, должно быть, Юрке уже не суждено испытать. Втянулся он в это дело — грешить и каяться! Ведь у него уже сейчас, в 19 с небольшим, на «боевом счету» восемь баб! Дашка, Шурка, Надька, Аня, Фроська, Полина, Василиса, а теперь еще и Милка. А между прочим, среди его сверстников дополна таких, которые еще ни в одном глазу. Гордиться надо!Гордиться Таран особо не гордился, но вспоминал то, что только что произошло, не без удовольствия…… Когда Милка, с мокрыми от слез глазами, мощно вздымающейся грудью, сдавленно дыша, притянула его к себе и так обняла, что кости хрустнули, у Юрки уже все было готово к работе. Затяжной поцелуй в губы только жару прибавил, и Тарану подумалось, что ежели он сразу под юбку полезет, то все произойдет слишком быстро. Милка, конечно, судя по началу, женщина горячая, но меньше чем за пять минут ее все-таки не проймешь.Поэтому, когда Милка, оторвавшись от Юркиных губ, расслабленно откинула голову на изголовье топчана и опустила веки, Таран не стал спешить.Сдерживая себя, он распахнул Милкин жакет и осторожно провел ладонью по обоим могучим буграм, туго распиравшим тонкую ткань зеленой водолазки. Но Милка, как видно, на долгие преамбулы настроена не была. Она хмыкнула и сказала немного сердитым, нетерпеливым голосом:— Не рассусоливай особо, времени не вагон… И вообще, тут не то место, чтоб догола раздеваться. Не ровен час приедут все-таки.И, слегка отодвинув Юрку, торопливо подняла подол юбки к поясу, а колготки заодно с трусами спустила до колен. Даже туфли на ногах оставила. Таран в это время поспешно расстегивал штаны. Потом трусы стянул вниз — on! — выпустил на волю своего шайтанчика…— Нормально! — оценила Милка, нетерпеливо посапывая. — Заползай!Она подогнула коленки, развела их в стороны, и Таран нырнул в жадные объятия этой большой и сердитой бабищи. Шайтанчик тоже нырнул в известное адское место. Там уже все котлы кипели, аж пар шел. В общем, чертика ждали с нетерпением.— Ух-х! — сладко выдохнула «Королева воинов», крепко притискивая к себе Юрку. — Добралась-таки…— Ну и как, — спросил Таран, хихикая, — по калибру годится?Милка нежно дала ему довольно звонкого шлепка по казенной части, облапила покрепче и заходила ходуном, как морская стихия…Больше, до самого финиша, никакого обмена репликами не было. И продолжалось все мероприятие минут пять, не больше. Но было во всем этом деле нечто такое, что показалось Тарану восхитительным, необычным и вознесло его прямо-таки на вершину блаженства. Что именно, он и сам не понимал. Навряд ли дело было исключительно в том, что женщин с такими могучими формами у Юрки никогда не было. Или, допустим, в том, что Милка вовсю кипела, не позволяя себе ни секунды полежать без движения. И не разница в возрасте сказывалась, это уж точно — Милка была моложе Шурки и Фроськи, так что особой новизны тут не было.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158