Их не интересовало, кто придет на встречу — Василиса или вы. Им надо было убрать Евсеева и изъять барсетку. При этом они, похоже, даже точно не знали, что должно было лежать в этой барсетке. Иначе, я думаю, они давно бы это «нечто» изъяли, а саму барсетку выкинули, чтоб не оставлять против себя улику. У них было для этого достаточно времени, пока они ездили по городу. Ведь ваши спутники дали им почти пять минут форы.— Они даже «авторучку» не выбросили, между прочим. А ведь она — главная улика. Кстати, вы не задумывались над тем, отчего они за эти пять минут не смогли далеко уехать? Даже при скорости 60 километров в час за пять минут можно укатить на пять километров.— Это по прямой автостраде, без светофоров и без пробок. А у нас в городе так не получится. Особенно в центре. Улицы узкие, движение очень интенсивное. Наши здешние водилы рулят по проходным дворам, и получается намного быстрее. Поэтому я подозреваю, что эти мальчики были не местные, хотя кто-то дал им машину с областным номером. Во всяком случае, город они знают плохо.— Но ведь они пытались уйти в «Шанхай», значит, кое-что знали? Я имею в виду то, что там легче оторваться.— Знать-то знали, но не оторвались. Гораздо проще было бы не через гаражи пробираться к мостику, а вывернуть на притрассовую грунтовку у железной дороги. Там через речку сделана насыпь с бетонной трубой для пропуска воды, вполне можно проехать. Но на картах для автомобилистов эта дорожка вообще не значится…— И все-таки вы не допускаете, что они могли где-то задержаться на пару минут, для того чтоб передать кому-то что-то из содержимого визитки?— Допускаю, но думаю, что тогда бы они и машину бросили, пересели бы в другую. Если б такой ход был предусмотрен, конечно. Тогда бы вам их и вовсе догнать не удалось бы. Нашли бы пустую «Короллу», и все. Кстати, то, что у них не было подменной машины, говорит об их непрофессионализме. Как и то, что они не отделались от орудия убийства. Очень профессиональный инструмент «авторучка» с отравленными иглами-и такие непростительные ошибочки.— Вы считаете, что они тоже были «подставлены»?— Почти уверен. Подобрали парней, которые шибко задолжали по жизни, в картишки продулись, машину чью-то поцарапали, и пообещали им, что все простят, если те завалят Евсеева и привезут барсетку. Предупредили, что если попадутся живыми, то все равно умрут, но умрут очень плохо. Хотя, возможно, заказчикам было наплевать, какими эти киллеры попадутся, важно, чтоб попались. По крайней мере, все для этого было сделано.— И все это для того, чтоб «утопить» Василисиного хозяина? — недоверчиво произнесла Колосова. — Кто же он такой, интересно? Олигарх?— Вы будете смеяться, — придав голосу утрированно-одесский акцент, осклабился Максимов, — но это известный киносценарист, драматург и писатель Эмиль Вредлинский… Часть II. АЛЛИГАТОР ЗАШЕВЕЛИЛСЯ МИСТИК Осень еще не облетела, а зима уже посыпалась. Упругая изумрудная листва на кустах сирени или пурпурно-оранжевые кроны кленов, зеленеющие и багровеющие под куделью ярко-белого первого снега, выглядели противоестественно красиво почему-то пугающе. Хотя нечто подобное досужий созерцатель видел уже множество раз и понимал, что все это нисколько выходит за пределы извечного цикла, который на территории Московской области длится многие тысячи лет… Тем не мен создавалось ощущение чего-то неземного, космического, бы может, предвещающего некую глобальную катастрофу. Во вся ком случае, вся эта октябрьская красота в глазах мистика Вредлинского приобрела некий особый, символический смысл. На компьютере светилось — 10 окт. 1999 г.Он отвернулся от монитора, подпер подбородок ладонью надолго уставился в окно, созерцая белесо-серое небо и припорошенный снегом просторный дачный участок. Нахлынули мысли и воспоминания.Где он сейчас, в каком времени года? Весна — юность, лето — молодость, осень — зрелость, зима — старость. Увы, выбирать приходится между двумя последними. Ибо ему уже идет» 64-й год. Боже правый! Как быстро пролетело время! «Если бы молодость знала, если бы старость могла…» Полноте! Это еще не старость, нет! Это зрелость, все еще зрелость, хотя и не самой первой свежести. У него еще ясный ум и прекрасная память, особенно на даты, имена и фамилии. Пока еще не проявили себя в полной мере те старческие недомогания, которые характерны для большей части его сверстников. Между прочим, он прожил уже на шесть лет дольше, чем в среднем живут мужчины в России. Правда, в нынешней, постсоветской. В тоталитарном СССР мужчины жили в среднем до 68-ми.Господи! Разве они тогда жили? Существовали, да и только… Особенно в те уже такие давние 50-е и 60-е, когда был избыток сил и энергии, когда хотелось шутить и смеяться по любому поводу, когда каждая встречная девушка могла стать возлюбленной, а слова известной песни «Молодым везде у нас дорога…» воспринимались без всякой иронии. Тупые, наивные, зашоренные примитивы, выдрессированные пионерией и комсомолом, — вот кем они тогда были. Что они знали о настоял щей жизни, остро-пряной, пьянящей, раскованной, безоглядной? А главное, о богатой и сытой? Да ничего! Они были убеждены, дурачки несчастные, что живут лучше всех в мире, и — что самое ужасное — считали, будто весь мировой пролетариат мечтает жить точно так же.Нет, конечно, может быть, не все так думали, но молчали. Или сомневались хотя бы, но тоже молчали. А он, Миля Вредлинский, увы, тогда не сомневался. Это теперь, выступая на творческих вечерах или перед телекамерой, приходится врать, будто никогда не верил ни в коммунизм, ни в гениальность Ленина и Сталина, да и вообще был диссидентом чуть ли не с пеленок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158