– Я не знала, Профессор, что вам захочется сегодня поиграть в индейцев, а эта ваша штука уже две недели грохается со стенки.
– Я не играю в индейцев. Оно само, вы понимаете, Мадам? Само грохается со стены.
– Понимаю. Копье само.
– Я не шучу… Оно что-то чувствует…
– А… Ну конечно, оно что-то чувствует. Африканские копья отличаются повышенной чувствительностью.
Профессор Ким посмотрит на нее удивленными глазами:
– Это необычное копье, я же вам рассказывал. И оно действительно что-то чувствует. Вы что, мне не верите?
– Верю и отправляюсь готовить ужин. Возможно, ваше копье чувствует, что уже пора. Иначе вы, чего доброго, отправитесь на охоту сами.
Пройдет еще некоторое время. И в тот день, когда мальчик Денис решит впервые сыграть в «Белую Комнату» и будет осмеян своими друзьями, в дорогой частной клинике в пригороде Найроби случится нечто странное. Весь медперсонал заведения, расположенного в тенистых горах среди прохладных лесов, будет сбивающимися и напуганными голосами сообщать, что в этот день в больнице «взбесилась вода». А потом выяснится еще кое-что. Больная, получающая искусственное питание, больная, спящая в большой просторной палате на втором этаже уже больше четырех лет и в общем-то считающаяся безнадежной, вдруг исчезнет.
А потом об этом узнает Йорген Маклавски. Он свяжется с сэром Льюисом и позвонит в Москву.
– Послушай, Ким, – скажет Йорген Маклавски, – мне кажется, история пятилетней давности меняет свой финал.
Но Профессор Ким к тому времени уже и сам будет кое-что знать.
И сейчас Профессор Ким стоял у окна своего московского кабинета и смотрел на разноцветные веселые огни павильона «Суперкомпьютерные игры». Через некоторое время к нему придут эта удивительная девочка Дора и два его лучших друга. И он только что ознакомился с соображениями Урса, прочитав его большое письмо. Урс, конечно, прав – такое письмо нельзя было доверять электронным средствам коммуникации. Проверенный дедовский способ здесь гораздо лучше. Надежнее.
Профессор Ким бросил взгляд на экран монитора своего персонального компьютера – окно в несуществующий мир? Профессор Ким усмехнулся – но ведь Дора права, и ОНИ действительно уже здесь.
Где-то на другом конце огромного города выла собака, потерявшая сейчас самое любимое существо на свете. Король не умел говорить. Но его вечная звериная природа знала о многом, и сейчас она заставляла Короля выть. И где-то в огромной пятикомнатной квартире двое студентов, что по доброте душевной приютили Дядю Витю, безобидного пенсионера, услышат звонок в дверь. И Алка поймет, что еще никогда в своей жизни она не боялась чего-либо так сильно, как этого могильного холода, ждущего сейчас за дверью.
И еще несколько человек в этот момент почувствуют, что миры затаились и приглядывались друг к другу, выдыхая в пространство пары Безумия.
Миры готовились к столкновению.
Дробь боевых барабанов вернулась.

Часть IV
ДВЕРИ


35. Круг сжимается
Вой ожил в небе над Великим Городом, плывущим сквозь зиму, сквозь предстоящую самую длинную ночь по только ему одному ведомому потоку. Король продолжал выть. И столько в его вое было горести и тоски, столько невыразимой боли, словно Король был Древним Волком, потерявшим свою подругу, а теперь воющим на луну, окруженную серебряным ореолом и грозно вставшую над землей, будто бы вновь пришла ей пора упасть.
Этот вой, оживший в снежном московском небе, не услышали, а скорее почувствовали несколько человек, этот вой рассказал им, что на часах уже без пяти полночь, несмотря на яркий день за окнами, и что круг начал сжиматься.
Дора посмотрела на свои наручные часы – ремешок в шахматную клеточку, большой прозрачный корпус, и через циферблат видны разноцветные колесики механизма, – до встречи с Профессором Кимом еще достаточно времени, значит, она все успеет. Далекая Яблоня-Мама сказала ей, что надо делать, и теперь Дора успеет.
Она подошла к шкафу светлого дерева, в тон стенам в ее комнате, и, посмотрев на цветные вставки – диснеевские персонажи на белом поле, – вздохнула:
– Яблоня-Мама никогда не ошибается…
Затем Дора открыла дверцу и достала лыжный костюм из флиса.
– Тебя мне подарил папа, – обратилась Дора к своему костюму. – Чтобы я поехала с ним кататься на лыжах. Очень хочется поехать в горы. Но сначала надо сделать одно дело… Поэтому ты будешь меня охранять. Вы с папой будете меня охранять, а уж я позабочусь обо всем остальном.
Она надела костюм, курточку с удлиненной спиной, широкой молнией и разноцветными многогранниками пуговиц, яркую шапочку со свисающим хвостом и стала похожа на сказочного гнома. Проходя по холлу мимо большого зеркала, она остановилась и, вздохнув, произнесла:
– Ну что ж, Дора, тебе пора. Будь, пожалуйста, осторожней…
– Хорошо – буду…
– Эй, Дора!
– Что?!
– Какое же все-таки у тебя дурацкое имя…
На улице шел снег, с утра была оттепель, и множество белых мух кружилось в небе. Дора знала, что очень скоро начнет темнеть. Она перешла дорогу, углубилась в сквер, где сейчас было полно прогуливающихся, и пошла тем же путем, каким больше семнадцати часов назад шел Профессор Ким, изображающий пьяного в дым дворника. Руки Дора спрятала в карманы куртки, в одном из них находился компакт-диск с записью «Волшебной флейты» Моцарта, а в другом… В другом кармане Дора сжимала вырезанную из резинового мяча корону, великую корону, приведшую в такое волнение Профессора Кима.
«Мы опоздали, и они уже здесь, – думала Дора. – И совсем даже не ясно, сколько их теперь…
Дора остановилась перед светящейся вывеской, затем толкнула широкую стеклянную дверь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157