– Э, Дядя Витя, ты чего? Мы так не договаривались.
– Сашок, – тихо сказал Дядя Витя, – осталось три хода, потом – выигрыш! – Он повернулся к автомату и пристально посмотрел на экран. – Три хода…
Потом он тихо сказал еще что-то, шевеля одними губами. Студент его не расслышал.
– Зря, отец, – произнес кельнер, – хозяин – барин, но прогоришь…
У Дяди Вити выпало две двойки, он не стал на них останавливаться. Протестов кельнера и Студента он не слышал. Следующий ход не дал ничего. Никто не заметил, как Дядя Витя увеличил ставку. Потом сразу же выпал «фул хаус» на шестерках.
«Но это только двадцать третий ход», – успел подумать Студент. Вслух он сказал:
– Заблокируй троечку.
Дядя Витя, словно в сомнамбулическом сне, заменил две карты. Сейчас он играл на все, что было в автомате, – около тридцати тысяч.
– Слушай, отец чудит, – дошли до Студента слова кельнера. – Играет на весь банк…
Все остальное происходило очень быстро.
Выпало два «джокера». Электронный марш, исполненный автоматом, возвестил о победе.
– Бери, Дядя Витя, бери!
– Покер, мать твою! – крикнул кельнер из-за стойки. – Да ты чего, отец?!
– Двадцать три, двадцать три, – монотонно проговорил Дядя Витя, продолжая шевелить губами, – наш, следующий – наш…
Автомат предложил сыграть на выбор «больше-меньше»: либо все удваивается, либо все пропадает. Словно во сне, рука Дяди Вити прошла по клавишам, принимая условия автомата.
Крик Студента: «Дядя Витя, не делай этого – там три лимона!» – повис в воздухе.
Как в замедленной съемке, рука Дяди Вити коснулась клавиши «меньше», и в следующую секунду на экране зажглось «Вин» и снова зазвучал электронный победный марш.
– Двадцать четыре, – тихо сказал Дядя Витя, откидываясь на стуле.
– Шесть лимонов, – завороженно произнес кельнер. – Четыре штуки баксов! – И после паузы: – Ну, отец, ты даешь! Ну ты рисковый, блин. Ювелир!
За ними уже давно все наблюдали. Из своего полумрака вышел главный менеджер. За его улыбкой скрывалось с трудом сдерживаемое раздражение. Он подошел к автомату и некоторое время пристально смотрел на экран. Потом, как бы не видя Студента и Дядю Витю, он произнес, обращаясь к кельнеру:
– Какая была ставка?
– Тридцать тысяч…
Менеджер помедлил и… принял решение:
– Все правильно. Отсчитайте деньги. – Он бросил быстрый взгляд на Дядю Витю, потом на Студента и подумал, что эта ситуация очень неясная, очень смутная. Затем с натянутой улыбкой сухо произнес: – Поздравляю, вам сегодня крупно повезло… Извините, мы сейчас закрываемся на санитарный час. И будем вынуждены отключить автоматы. Приходите вечером, только вечером без костюма и галстука у нас не пускают.
И он вышел из зала.
Кельнер отсчитывал деньги, внутри его пылал пожар – пожар настоящего интереса к двум очень странным посетителям. Потом он протянул деньги Дяде Вите и негромко, но горячо проговорил:
– Здорово! Молодцы вы! Я не знаю, кто вы такие, но вы их сделали, этих козлов. Сделали, мать их! Здорово!
Студент уже не верил ни тому, что видит, ни тому, что слышит. Все это напоминало какую-то дурацкую сюрреалистическую пьесу. Или пьесу абсурда.
– Приходите еще, – кельнер быстро посмотрел в глаза Дяде Вите, – всегда будем рады! Мать их…
Дядя Витя протянул деньги Студенту, почему-то сказав:
– На, Сашок, спрячь! Половина твоя.
И они вышли на улицу. Кельнер провожал их глазами. В казино «Марина» они задержались не более чем на двадцать минут. Помолчали. Потом одновременно закричали: «А-а-а!», ударили по рукам и обнялись.
– Сегодня вечером будет еще немного, Сашок! А пока отвези меня в какой-нибудь более-менее приличный магазин – приодеться надо. – И Дядя Витя смущенно улыбнулся, как будто он не стал только что героем дня. – Ив парикмахерскую, пора лысинку подкорнать.
Когда они ушли, кельнер долго с тихой улыбочкой смотрел на то, что не увидел ни главный менеджер, ни кто-либо другой из персонала. Он чувствовал все более глубокое уважение к этим двум замаскированным ребятам. Это те еще штучки! За их столиком так и нетронутым осталось пиво, а банка орехов даже не была вскрыта.
– Сделали они их, этих козлов, – сладко проговорил кельнер, – сделали, мать их!
К вечеру того дня, когда Робкоп закрыл зал суперкомпьютерных игр раньше обычного, Дядя Витя успел опустошить еще два аппарата, вытянув из одного миллион 840 тысяч рублей, а из другого – 73 тысячи.
– Все на сегодня, – просто сказал Дядя Витя, как будто ничего особенного не происходило.
Спустя еще какое-то время Дядю Витю было не узнать. Они сходили попариться в Сандуны, потом Студент предложил купить неброский консервативный костюм и темное драповое пальто – как раз по возрасту. Однако Дядя Витя выбрал голубые джинсы «Левис-501»и шерстяной пиджак свободного покроя, рубашку с таитянской экзотикой и широкий яркий галстук.
– Ко всему этому набору полагается большое количество звенящих металлических предметов, зажигалку «Zippo», да еще в ухо серьгу! – пошутил Студент.
Но Дядя Витя совершенно серьезно заявил, что это для тех, кто понимает, после чего приобрел ковбойские сапоги, совершенно верно обозвав их «казаками». Вот такие, оказывается, у него были вкусы, о чем он даже не догадывался всю свою жизнь.
Потом Студент отвез его в салон «Шварцкопф», где иногда стриглась Алка, имеющая там подружку. Студент ждал, пока Дяде Вите делали прическу, в холле, курил и просматривал рекламные журналы. Когда Дядя Витя, благоухая иностранными запахами, наконец появился, Студент чуть не лишился дара речи. Стрижка Дяди Вити не была даже молодежной – она была подростковой!
– Дочка, парикмахерша…
– Света…
– Да-да, Света… спасибо тебе, – говорил Дядя Витя, расплачиваясь у кассы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157