И многие приличные люди, которым оказывают знаки внимания отличные пацанчики, очень сильно тебя не поймут, Ашкенази. Пятерых, уже пятерых, и за что? За сраную хату? Ты – гребаный мудило, Ашкенази… Но ты же хорошо знаешь Хотаба. Он отлично улаживает любые конфликты. Никаких шумных разборок, все тихо-мирно. Так что не беспокойся, Блонди (дура ты белобрысая), я никуда пока отсюда не свалю. А если все хорошо обернется, малышка с ногами от ушей, то я обязательно тебя трахну. Вот будет здорово! Во ништяк! Представляешь – оттрахать во все дыры секретаршу своего шефа, которую он сам не трогает. Не представляешь? Так вот я тебе это обещаю!
– Я все понял, Блонди, – сдержанно произнес Хотаб. – Сейчас я посмотрю номер… Вот здесь что-то начирикано, записывай… А, позвонить на определитель? Хорошо.
«Да, Юлик, – усмехнулся Хотаб, – сильно у тебя на эту тему крыша потекла».
Но Хотаб перезвонил, и когда Блонди сняла трубку, он беспечно поинтересовался:
– Девушка с самыми длинными ногами в мире?
Блонди промолчала.
– Я хотел извиниться, – продолжил Хотаб. – Так получилось из-за этого пожара… И в знак примирения приглашаю тебя поужинать в «Санта-Фе», я слышал, ты любишь то ли мексиканцев, то ли мексиканскую кухню.
Блонди усмехнулась:
– Мне Юлик велел звонить тебе через каждые двадцать минут.
– Я могу вообще не класть трубку, – галантно предложил Хотаб. – А если ты скучаешь – приезжай…
Потом он решил посмотреть, как можно отсюда свалить. Как там у нас обстоят дела с балконом? Бывший спортсмен Хотаб, совершенно не боящийся высоты, желает знать, как там у нас обстоят дела с балконом. Он, конечно, не каскадер, да жизнь заставит.
Но Хотаб увидел нечто гораздо более привлекательное, чем балконы. Прямо по стене дома, рядом с окном кухни, проходила металлическая пожарная лестница. И если, скажем, встать на подоконник, то до нее запросто можно дотянуться. Дяденька, и правда почитающий себя за пенсионера, заклеил окна на зиму газетой на клейстере, и это может сулить неприятности: окно придется открывать быстро. Хотаб посмотрел на прибывших с ним Лапотка и Игоря Шумило. Добродушные крепкие толстяки, особенно Лапоток, лицо, как у черепахи. Они с интересом разглядывали квартиру, из-за которой поднялся весь сыр-бор… Эти ребята были удивлены – еще бы, они же не видели дяденьку. У каждого в кармане имелось по волыне. А в голове – по убеждению, что для взаимоотношений с миром они снаряжены неплохо.
– И на сколько он вас наказал? – поинтересовался Игорь Шумило.
– Что?! – Хотаб все еще смотрел на лестницу: хорошо, что оттепель, лестница совершенно не обледенела.
– На сколько денег-то попали?
– Ты, Шумный, любопытный, – усмехнулся Хотаб. – Прилично, участки должны были ехать покупать.
– А конкретней?
– У нас с тобой столько нет.
– У кого как! – рассмеялся Шумило и хлопнул улыбающегося Лапотка по руке.
– Ты нас, Хотаб, со своим дедом с тоски сгноишь, – произнес Лапоток. – Может, он завтра придет. Сгонять, что ли, за водкой?
– Я вам сам принесу, – совершенно серьезно сказал Хотаб.
– Что значит «вам»?! И сам выпьешь… Трошки…
– Выпью, – согласился Хотаб, потом усмехнулся: –Тебе же, Лапоток, виднее.
– Только, это, возьми «Абсолют-Курант», сока томатного, чего-нибудь зажевать…
– Разберусь, – прервал его Хотаб.
Хотаб со всем разберется сам. И прежде всего с одним дельцем.
Хотаб прошел на кухню и достал свой складной швейцарский нож. Потом оглянулся: два здоровяка толстяка уселись за развалюху стол Дяди Вити и решили перекинуться в карты. Ох игрули! Не умеешь – не берись за фишки. Ладно, пусть забавляются, не стоит привлекать их внимание. Хотаб раскрыл лезвие и прорезал все газеты, наклеенные на оконные рамы. Порядок – теперь окно открывалось свободно. Хотаб не стал заводить шпингалет обратно – лучше, чтоб окна в подобных квартирах оставались всегда открытыми.
Потом он взял с тумбочки фотографию Дяди Вити и почему-то оттер ее тыльной стороной ладони – пусть дяденька знает, что Хотаб против него ничего не имеет. Мысль полубезумная, да вот такой с утра у нас денек.
– Смотрите – этот дяденька… Вот он, – произнес Хотаб. – И не забудьте: если начнется что-то странное – стреляйте… Только не завалите деда – Юлик с ним перетереть должен.
– У тебя, Хотаб, точно башня течет, – проговорил Лапоток, не отрываясь от карт. – Ты что, не мог с этим делом сам разобраться? И зачем повторять одно и то же?
– Шариков, – поддержал его Шумило Шумный, взглянув на фотографию, и два толстяка добродушно засмеялись. – Первая контора, которую кидает Шариков… Ну вы с Ашкенази даете…
«Это Ашкенази дает», – подумал Хотаб.
– Ладно, Шумный… – серьезно возразил Лапоток. – Ашкенази-то тут при чем? Юлик – птица совсем другого полета. Братва его уважает. Я лично его очень даже уважаю – человек с понятиями… А вот Хотаб куда смотрит?
– Ты чего, братан, наехать, что ли, решил? – тут же отрезал Хотаб, и в его темных глазах появился волчий блеск.
Лапоток хорошо знал этот блеск. И он уже добродушно улыбался:
– Человек шуток не понимает… – Лапоток подмигнул Шумило: Шумный для него был больше, чем брат. Наверное, единственный человек на свете, на которого он мог полностью положиться. Но и Лапоток отвечал ему трогательной заботой. И когда Шумного угораздило в больницу, Лапоток привез на 8 Марта его супруге огромную корзину красных роз. – Ты, Хотабчик, горячий… Джигит, вах…
И они с Шумило рассмеялись.
– Ладно, базара нету, – примиряюще произнес Шумный, – здесь все друг друга уважают.
Хотаб вдруг посмотрел на них насмешливо и громко рыгнул.
– А я тоже пошутил, – произнес он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157