А потом Профессор Ким увидел свою Спиральную Башню.
Артур продолжал наблюдать за Профессором Кимом – его друг выполнял какие-то странные пируэты, то тыча копьем в пустое пространство, то опускаясь на одно колено. Артур снова вспомнил их разговор.
– Послушай, Ким, а при чем здесь молоко? – спросил он тогда.
Профессор Ким улыбнулся и подмигнул ему:
– А при чем здесь черные коты, серебряные пули и осиновые колья?
– Бог мой, да вы с ума сошли… Нет, вы что – серьезно?
– Ну, выбирай сам, как к этому относиться, – проговорил с улыбкой Профессор Ким, – но каждый ребенок знает, что в домах с привидениями скисает молоко… Классику надо знать.
– Классику?.. Нет, я серьезно… Хорошо, ответьте мне: молоко – это тоже Большие Истории?
– Нет, – проворчала Дора, – все же вы ничего не поняли. Большие Истории… Представьте огромную книгу, в которой есть все и которая, наверное, еще пишется. А мы с вами – лишь буквы в этой книге. Понимаете? Знание… Так называется эта книга.
– Знание?..
– Конечно! Обо всем на свете. А мы – лишь буквы. Но без нас книга невозможна – где вы видели книгу без букв.
Артур растерянно посмотрел на Профессора Кима, потом перевел взгляд на девочку:
– Где ты это прочитала, Дора?
Дора лишь пожала плечами.
– Заметь, – усмехнулся Профессор Ким, – в своих рассуждениях о Небесной Книге дитя оперирует абстрактными понятиями.
– Не надо меня путать, – рассердилась Дора. – Ничего подобного я не говорила. А если вам не интересно…
– Что ты, очень интересно! – Ким примиряюще поднял руки: – Продолжай, пожалуйста.
– На чем я остановилась?
– Знание.
– Да – Знание. И со-Знание, буквы. Сознание – это только сопричастность к Знанию, и, видимо, лишь к небольшой части. Это даже так и называется: со-Знание.
– Дора… ну-ну.
– И вот эта причастность, – продолжала девочка, – сознание, и превращает Большие Истории в Маленькие Истории. Вот и все. Чего тут непонятного?
– Конечно, – усмехнулся Артур, – подумаешь, бином Ньютона! Получается, что мы, буквы, творим весь видимый мир. Твой друг Профессор мог бы тебе что-то и рассказать о солипсизме, Дора. Именно так называются подобные воззрения.
– Я не говорю, что мы творим весь видимый мир. – Дора удивленно пожала плечами. – Я что, по-вашему, совсем того?! Я только говорю о превращении Больших Историй в Маленькие Истории.
– При помощи сознания внутри нас.
– Почти по Канту, – быстро вставил Профессор Ким. Его явно забавляла эта беседа.
– Ну ни при какой ни при помощи. Это какая-то путаница у вас в голове… Сознание внутри нас, а мы– внутри его. Проще сказать, что сознание – это и есть Маленькие Истории. Как их по-другому вытащить из этой книги? Только… и Большие Истории… ну, как в зеркале – это отражение сознания.
Артур покачал головой, затем улыбнулся и перевел взгляд на Профессора Кима:
– Для этого Ким и вооружился папуасским копьем?
– Копьем африканских шаманов, – уточнила Дора, – а настоящие шаманы часто бывают в Больших Историях.
– Хорошо. – Артур кивнул. – Но все-таки ответьте на мой вопрос: то молоко в миске у дверей – это тоже Большие Истории?
– Молоко, которое мы налили в миску, – проговорила Дора, исподлобья глядя на Артура, – в отличие от некоторых взрослых, помнит Большие Истории. И нам остается только надеяться, что оно не успеет повзрослеть и не подведет нас…
Вот так. Ни больше ни меньше.
И сейчас Артур громко спросил:
– Ну как там у вас?
– Пока порядок, – отозвался Олежа. – А у вас?
– Все тихо.
«У вас! – подумал Артур. – По большому счету – я здесь один. С Кимом не особо пообщаешься».
Артур снова потянулся за сигаретой. Что-то он стал слишком много курить. Курить и пить кофе. И вообще надо заняться этим. Прямо с понедельника. Нет, совсем бросать курить он не собирается, но, скажем, ограничиться пятью – семью сигаретами в день вполне возможно. И тремя чашками кофе. Вот прямо с понедельника и начнем.
– А что делает ребенок? – поинтересовался Артур.
– Ничего, – как-то странно проговорил Олежа. – Стоит. Стоит посреди холла.
Холл в квартире Профессора Кима был светлый, просторный.
– Прямо как у нас, – сравнила Дора и подумала, что больше всего на свете ей хочется сейчас домой. Но она отогнала эту мысль.
«Далекая Яблоня-Мама, сделай так, чтобы он нашел ее, – продолжала повторять про себя Дора, – сделай так, чтобы долгий сон отпустил ее… Я не боюсь, но сделай так, чтобы Королева пробудилась, потому что очень скоро они будут здесь».
Дора встала между двумя зеркалами – одно было укреплено на входных дверях, а другое висело напротив, на стене. Бесконечный зеркальный лабиринт… Вроде бы все правильно. Ты что, боишься, Дора? Ну ты же не такая трусиха… Ты же вундеркинд, и память у тебя… феноменаль… Нет, послушай, Дора, память у тебя феноменальная, и ты больше никогда не будешь путать это слово, и ты вовсе не боишься… Хорошо?
Она еще раз провела руками по своему спортивному костюму из флиса и, кивнув, тихо произнесла:
– Хорошо…
Девочка поправила надетую на голову корону, ее корону, сделанную из резинового мяча, и вспомнила себя на приеме у зубного, стоматолога, как любит говорить папа. Стоматолог – это такое длинное запутанное слово, и пока его произносишь, успеваешь забыть, что речь идет о враче. Тогда главное было подготовиться и сказать себе: «Я не боюсь». И действительно, становилось не так страшно.
– Я не боюсь, – сказала девочка. Она встала спиной к входной двери и увидела свое многократно повторившееся изображение, уходящее в бесконечность. Там, с другой стороны этой зеркальной бесконечности, находилась добрая и могущественная Яблоня-Мама, и она всегда помогала Доре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157