Оставшаяся часть надежд гоняла по городу в компании неуловимой Вари, с которой за все время, прошедшее с абсентовых посиделок, связаться мне не удалось.Словом, это был полный провал. Единственное, что я сделала за пять дней, — пять раз просмотрела «Никитский бульвар» и возненавидела неплохой, в общем, фильм лютой ненавистью. Невесть почему, особенно невзлюбила я французскую Джульетту — настолько, что, когда главные герои начинали целоваться (а как всякие влюбленные, целовались они часто, по поводу и без оного), я стискивала зубы и нажимала на кнопку перемотки с такой силой, что несчастный пульт дистанционного управления жалобно потрескивал.Вечер пятницы доконал меня окончательно. Даниель отпустил нас с Надей с работы пораньше — они вдвоем отправились гулять, несмотря на угрожающе почерневший на западе горизонт, порывы ветра, поднимающие в воздух клубы пыли и бумажный мусор, и утробный угрожающий рокот, разносящийся в преждевременно опустившихся на город желтоватых сумерках, а я спустилась в метро — одинокая, неудачливая и очень несчастная.Дома меня ждали остатки купленной вчера в палатке-фургончике курицы-гриль, банка кукурузы и кассета с «Никитским бульваром», которую я достала из чехла, с омерзением повертела в руках и, скривившись, словно от зубной боли, убрала обратно.За окнами совсем стемнело. Когда я вцепилась зубами в холодную курицу, дом вздрогнул от оглушительного раската грома. По стеклам, жестяным откосам окон и балконным перилам застучали крупные капли, сперва редко и отчетливо, потом все чаще, пока наконец не слились в ровный гул — на город обрушилась гроза.Бушующая за окнами гроза, неизвестно почему, настроила меня на романтический лад. Порывшись в ящиках стенки, я извлекла оттуда три плоские свечки, пустив их плавать в наполненную водой хрустальную вазу, зажгла фитильки. Налила в узкий бокал на высокой ножке немного вермута, запустила диск с мелодиями в исполнении оркестра Поля Мориа и, присев в приглашающем реверансе, закружилась по комнате с воображаемым кавалером.Сказочный бал моей фантазии прервало грубое вторжение современности — очнулся телефон.— Что делаешь? — спросила трубка голосом Марка.От неожиданности я не придумала ничего лучше, чем сказать правду:— Танцую с привидениями. А ты?— Беседую с привидением. И мечтаю пообщаться с живым человеком. Не хочешь составить мне компанию?— С удовольствием, вот только... — я с сомнением посмотрела в окно. Гроза и не думала утихать.— Я заеду за тобой, и мы отправимся в одно чудное место.— Вообще-то мы с тобой уже были в двух чудных местах, — осторожно заметила я. — Если ты помнишь, оба раза закончились не лучшим образом.— На этот раз все будет не так, обещаю. Собирайся, я уже еду.Пожав плечами, я положила трубку и стала задувать свечи, попутно обдумывая, как же мне все-таки завести с Марком разговор о Прошиной. Не успела я выключить музыку, как телефон зазвонил снова. Услышав «алло», произнесенное на том конце провода, я поняла, что заработал принцип «то пусто, то густо» — это была Варя.— Слушай! — возбужденно воскликнула она. — Ко мне сейчас приходила милиция!— По какому поводу?— Как по какому? По поводу убийства Женьки, конечно! Слушай, эти менты все-таки ужасно противные — уж, кажется, и рожа симпатичная, и одет нормально, а говорит — как железкой по стеклу! Слава богу, я хоть не одна, все-таки полегче.— Вадик вернулся?— Дождешься от него, от этого Вадика! Нет, это Лина, ты, наверное, ее не знаешь. В общем, я им сказала все, что я про Крымова думаю. А, кстати, зачем он тебе понадобился?Удивительно, она запомнила! А ведь, казалось бы, в такой пьяной голове ничего не могло удержаться.— Ты для себя с ним познакомиться хочешь или для детективного агентства своего?Я похолодела. Болтливая идиотка! Интересно, она хоть догадалась уйти в другую комнату, чтобы эта ее подруга ничего не услышала. И как меня угораздило протрепаться этой дуре, где я работаю.— Варь, ты извини, — скрипя зубами, процедила я, — у меня свидание горит. Давай потом поговорим.— Отлично! Тогда позвони мне попозже, я все равно до двух ночи не засну точно. Или завтра с утра, часов в одиннадцать. — Варвара вдруг зашептала в трубку:— Обязательно позвони. Я тут такое узнала, — и снова бодрым громким голосом:— Ну, пока! Лина тебя хоть и не знает, но много о тебе от меня слышала хорошего, поэтому передает тебе большой привет.— Ей тоже, — ответила я, недоумевая, чему обязана таким вниманием к моей скромной персоне. — Завтра позвоню. Счастливо.Природа была снисходительной к Марковым прихотям — к тому моменту, когда он зазвонил в мою дверь, ливень стих, и вялые отголоски грозы стремительно таяли в посвежевшем, промытом воздухе, остро пахнувшем мокрой зеленью и землей. Так что, если у меня и был повод возражать против визита в очередное «чудное место», повод этот растаял вместе с чернильно-черной тучей.Что удивляло больше всего — так это стремление Марка произвести на меня впечатление своим знанием клубно-ресторанной жизни Москвы. Задача, кстати говоря, не отличалась сложностью — я эту самую жизнь практически не знала, по той простой причине, что никогда ею не интересовалась. С другой стороны, то, что Марк чувствовал себя в московских питейно-гастрономических и танцевальных заведениях как рыба в воде, меня ни чуточки не удивляло — куда еще пойти иностранцу в чужом городе, особенно если нужно охмурить какого-нибудь автора или, напротив, быть охмуренным (и совсем не обязательно автором, подойдут и девицы, размахивающие сумками направо и налево, периодически попадающие то под обстрел, то под действие полтергейста).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49