Эта старая беспомощная леди, ее очаровательная племянница, их жизнерадостный директор кажутся такими же чистыми, как воздух на вершине Монблана. Другая беспокоящая меня вещь – тот незначительный интерес, который вызвало нападение его величества Берю Первого, короля кретинов. Когда человек в маске прокалывает колеса вашей тачки и угрожает вам револьвером, это должно потрясти и вас, и ваше окружение, так?
Мак-Геррелы встретили инцидент с более чем британской флегматичностью. Они даже не позвонили шерифу. Автомеханику они тоже не стали звонить, а за столом разговаривали о прошлогоднем дожде и противном облачке, замутившем горизонт около четырнадцати часов восемнадцати минут. Странновато, не правда ли?
А прекрасная, нежная Синтия? Зачем такой красавице выходить за макаку вроде Конси? Из-за денег? Возможно. Других объяснений я не нахожу.
Я приезжаю в гостиницу и поднимаюсь в комнату Берю, но там никого нет. Зато в моей меня ждет Кэтти, одетая с ног до головы в костюм Евы, который ей совершенно впору. У моей служаночки это стало доброй традицией.
– Вы не видели моего приятеля? – спрашиваю я, быстро чмокнув ее.
Она смеется, берет меня за руку, подводит к двери и слегка ее приоткрывает. Приложив палец к губам, она делает мне знак прислушаться. Этажом выше идет большая коррида. Кэтти мне объясняет, что папаша Мак-Хантин уехал по делам, а мой славный коллега, воспользовавшись отсутствием хозяина, навестил его супругу.
Мне кажется, что если Мак-Хантин управится с делами раньше, чем предполагал, и вернется сейчас домой, то начнется большой шухер. Но дела идут своим чередом, и через десять минут я вижу Берюрье. Толстяк фиолетовый, как баклажан, его глаза налиты кровью, волосы прилипли ко лбу, брюхо еще трясется.
– Ну как гладильная доска, Толстяк? – спрашиваю я.
– Ты ни черта не понимаешь, – отвечает он. – Знойная женщина. Не знаю, чего она бормотала на английском, но явно не закон о времени продажи спиртного. Никогда не видел такую бабу! Электрическая, честное слово!
Он что-то держит в руке. Это «что-то» – бутылка виски.
– Смотри, чего она мне подарила, – торжествует Берю. – Первый класс. Для шотландки неплохо, а? Надо это обмыть, Сан-А. Знаешь, это местечко мне нравится. Мне здесь везет и в рыбалке, и в любви.
Мы идем в его комнату, после того как я отпустил Кэтти под надуманным предлогом.
– Как все прошло с блондинкой из замка? – спрашивает меня первый донжуан французской полиции.
– Лучше быть не может. Я получил приглашение посетить завод, где производят скотч.
– Ну и что с того? Ты что, думаешь, они объяснят, как подмешивают дурь в свой лимонад?
– Нет, но это мне позволит ознакомиться с местом. А зная место, я смогу вернуться туда ночью, понимаешь, горе психиатров?
– Понимаю. Малышка не очень возникала насчет нападения? Думаю, я сыграл сцену хорошо, а?
– Прекрасно. Нет, она не возмущалась, и ее тетушка тоже. Между нами говоря, меня это немного смущает.
Толстяк, наливавший ниагарскую порцию виски в свой стакан для зубов, который теперь будет служить ему для другого, отставляет бутылку.
– Видел, чего она сделала с моими клыками?
Он сует руку в карман и вытаскивает горсть зубов.
– Моя челюсть разлетелась на куски. Предупреждаю, изготовление новой придется финансировать руководству, потому что я был при исполнении.
Он говорит так, будто его рот забит горячим пюре. В челюсти еще осталось несколько зубов, главным образом коренных.
– У меня никогда еще не было такой челюсти, – вздыхает он. – Я мог ею грызть даже камни.
– Камни – может быть, но английские ключи – нет!
– Не напоминай мне об этом. Все произошло так быстро, что я не успел среагировать. Я чуть не хлопнулся в обморок, Сан-А, а я ведь не баба!
Он залпом осушает свой стакан, затем открывает ящик комода и вынимает из него прямоугольный предмет сиреневого цвета, размером с кирпич, который бросает на кровать.
– Охотничья добыча, господин начальник.
Я замечаю, что это дамская сумочка.
– Где ты ее взял?
– Я не брал, мне ее дали.
– Кто?
– Да блондинка! Когда я показал ей мою пушку и заорал: «Мани!» – она протянула мне свою сумочку. Я не мог отказаться от так любезно предложенного подарка... – Толстяк усмехается: – Ты ее открой! Эта малышка таскает с собой странную губную помаду.
Я открываю сумочку и присвистываю. В ней лежит пистолет. Не дамская игрушка, а отличная шведская пушка калибра девять миллиметров.
– Ресницы она подкрашивает явно не этим! – смеется Берю, наливая себе новую порцию скотча.
Я нюхаю ствол пистолета и улавливаю легкий запах пороха. Этим фамильным украшением недавно пользовались.
Я говорю себе, что это оружие может объяснить сдержанность младшей Мак-Геррел в отношении нападения на нее. Синтия не хотела, чтобы виновного нашли и обнаружили, какие необычные аксессуары она носит в своей сумочке.
Кроме пушки, в ридикюле лежат водительские права девушки, документы на машину, восемь однофунтовых купюр и маленький ключик. По-моему, он не, от дверей Стингинес Кастла, где замки размером с почтовый ящик. В общем, нападение принесло двойную прибыль, и Жирдяй в очередной раз оказался на высоте.
– Отличный день, Толстяк, – говорю я, хлебая виски прямо из горлышка.
– Отличный, если не считать того, что мне вышибли зубы. Чем я теперь буду жрать?
– Не хнычь, тебе будут варить вермишель. Кроме того, коль скоро ты так хорошо поработал, я сделаю тебе подарок.
– Это какой? – с надеждой спрашивает он.
– Я беру тебя к себе на службу.
– А тебя не затруднит объяснить немного подробнее?
Я ему рассказываю о полученном приглашении и стратегической хитрости, которую придумал, чтобы ввести Толстяка в Стингинес Каста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40