— Что ж, я думаю, чашка чаю и мне не помешает. — Он поднялся и отдал поводок. — Я буду в буфете. Если вдруг повезет, дайте мне знать.Холмс ушел, а мы с Тоби вернулись на стоянку, где озадачили кучеров своим поведением. Мы подходили к каждому вновь подъехавшему экипажу, и я выбрасывал руку вперед, показывая Тоби, чтобы он подошел и понюхал его. Некоторых возниц это забавляло, но один толстяк, с багровым, как свекла, лицом, стал громко ругаться. И даже моих скромных знаний немецкого, почерпнутых еще в школе, оказалось достаточно, чтобы понять, чем вызвано его беспокойство: он опасался, что Тоби собирается осквернить его экипаж. Действительно, однажды пес совсем было собрался сделать это, но мне удалось вовремя оттащить его.Прошло около получаса. Холмс, появившийся чуть раньше, стоял с нашими саквояжами в сторонке и наблюдал. Все было ясно без слов. Через некоторое время он подошел к нам и вздохнул.— Нет, так дело не пойдет, Ватсон, — сказал он. — Поедемте-ка в гостиницу и подойдем к делу с другой стороны. Не расстраивайтесь, старина. Я же говорю, что еще не все потеряно. Эй, возчик!Мы подошли к подъехавшему экипажу и только собрались садиться, как Тоби вдруг радостно залаял и для верности завилял хвостиком. Мы с Холмсом переглянулись в изумлении, а потом расхохотались.— Как выясняется, надо уметь ждать, Ватсон, — усмехнулся Холмс и отправился расспрашивать кучера. Холмс знал немецкий ненамного лучше меня. За исключением цитат из Гете и Шиллера — заученных еще в школьные годы и от которых теперь было мало проку, — его знание иностранных языков (кроме французского, которым он владел свободно) сводилось к словам, связанным с преступлениями. Он мог сказать на различных языках «убийство», «ограбление», «подделка» или «месть», знал несколько других расхожих фраз все в том же духе. Но на этом, собственно, его познания и ограничивались Вне всякого сомнения, именно эти отрывочные познания и позволили Холмсу прочитать кровавую надпись на стене в доме в Лауристен-Гарденс в повести «Этюд в багровых тонах».

. Сейчас же, когда ему потребовалось описать внешность профессора Мориарти, он оказался в затруднении. Однако кучер оказался дружелюбным малым, особенно после того, как Холмс заплатил ему. Чуть раньше Холмс купил разговорник в книжном киоске рядом с буфетом и теперь отчаянно листал его, пытаясь расширить свое знание немецкого. Этот неуклюжий способ не принес никаких плодов. И я почувствовал облегчение лишь тогда, когда один из кучеров, который до этого изрядно веселился над нашими с Тоби передвижениями, предложил свои услуги, крикнув с козел, что он «немного знать по-английски».— Слава Богу, — пробормотал Холмс, — я не смог ничего вычитать здесь, кроме: «Погода просто изумительная, вы не находите?»Он засунул разговорник обратно в карман и обратился к нашему переводчику.— Скажи ему, — сказал Холмс, стараясь говорить медленно и четко, — что мы хотим, чтобы он отвез нас туда, куда он несколько часов назад возил другого пассажира. — Затем он подробно описал Мориарти, что было тут же переведено возницей экипажа, к которому Тоби выказал столь неподдельный интерес.Не дослушав до конца, кучер вдруг просиял, промычал что-то вроде «йа, йа!» и гостеприимно предложил садиться.Как только мы уселись, он дернул вожжи и мы поехали по живописным многолюдным улицам города Иоганна Штрауса или, если хотите, Меттерниха, в зависимости от того, какие воспоминания вам ближе.Я не имел ни малейшего представления, куда мы едем, ибо никогда раньше не был в Вене. Из окон экипажа мы глазели на красочные площади, величественные статуи, местных жителей, которые, не замечая нашего любопытства, спешили по своим делам.Я сказал, «мы» глазели; на самом деле это правда лишь на две трети. Глазели мы с Тоби. Холмс же, как и всегда в подобных случаях, не проявлял никакого интереса к окружающему, довольствуясь чтением названий улиц, по которым мы проезжали. Закурив трубку и откинувшись на подушки, он надолго погрузился в раздумья о деле.Я тоже вспомнил о цели нашей поездки. Через несколько минут — если все будет в порядке — мы с Холмсом окажемся лицом к лицу с врачом, на чью помощь я так рассчитываю. Как поведет себя Холмс? Согласится ли на лечение? Признается ли вообще, что болен? Благодарностью или вспышкой ярости ответит друзьям, позволившим себе такую вольность? Да и как он посмотрит на то, что его обвели вокруг пальца, используя его же собственное оружие?Я не рассчитывал на благодарность с его стороны, не удивился бы, если бы при нынешних обстоятельствах он вообще не выказал ее. Нет, важнее всего для меня было сделать так, чтобы он вылечился. Ради этого можно снести любые муки и упреки.Кэб, свернув с оживленной улицы, остановился у симпатичного домика в тихом переулке. Я был так занят своими мыслями, что не заметил его названия. Возница знаками дал понять, что это и есть то место, куда он отвез нужного нам джентльмена.Мы вышли, и после недолгих переговоров Холмс расплатился с возчиком.— Даже если нас и ободрали как липку, мы не прогадали, — произнес он с усмешкой, когда кэб отъехал.Наши взоры были обращены на дом. С облегчением я заметил маленькую табличку, свидетельствующую о том, что здесь живет нужный нам человек. Холмс позвонил.Дверь отворила симпатичная служанка, которая при виде столь странного пса в компании двух посетителей на мгновение замялась. Шерлок Холмс объяснил ей, кто мы такие. В ответ она улыбнулась и на ломаном английском пригласила войти.Мы кивнули и последовали за ней в небольшую, но элегантную прихожую с полом из белого мрамора.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63