Родился он не в Австрии, а в Баварии, и большая часть его состояния, главным образом заводы по производству оружия и боеприпасов, находилась в Германии, в долине Рура.Барон, один из столпов венского общества, жил отшельником, но был заядлым театралом. Женат он был дважды, первый раз на одной из младших принцесс семьи Габсбургов, которая умерла лет двадцать тому назад, оставив ему единственного сына-наследника.Молодой Манфред Готфрид Карл Вольфганг фон Лайнсдорф пользовался гораздо менее лестной репутацией, чем его отец. Транжир и мот, чьи карточные долги, по слухам, были огромны, он отличался беспутным нравом, особенно в отношениях с женщинами, и абсолютной неразборчивостью в средствах. Года три он проучился в Гейдельберге, но вынужден был покинуть храм науки после темной истории. В политике придерживается консервативных взглядов и разделяет идею возврата к...— А что там со второй женитьбой старого барона? — тихо перебил Холмс.Фрейд вздохнул:— Она состоялась за два месяца до его кончины. Во время путешествия по Америке он познакомился с Нэнси Осборн Слейтер, наследницей ткацких фабрик в городе Провиденсе. Почти сразу же они поженились.— К чему такая спешка? — крайне изумился Холмс. — Ведь обычно люди, располагающие достаточными средствами, с положением в обществе растягивают ритуал помолвки и женитьбы, чтобы насладиться им сполна.— Барону было под семьдесят, — отвечал Фрейд, пожав плечами. — Возможно, принимая во внимание его смерть, наступившую вскоре после бракосочетания, у него было слабое представление о...— Да-да, конечно. Это просто необычайная история, — добавил мой друг, забывая о грамматике По моему мнению, Холмс не позабыл грамматику, как предполагал Ватсон, а скорее цитировал «Алису в стране чудес» Льюиса Кэрролла. Ватсон либо не был знаком с этой книгой (ибо предпочитал морские рассказы), либо просто забыл о ней.

. Он сидел в вечернем костюме, вытянув длинные ноги перед камином в кабинете Фрейда. Глаза его сияли из-под полуопущенных век. Кончики пальцев были сжаты вместе — так Холмс делал всегда, когда хотел сосредоточиться.— Они вернулись в Европу на пароходе «Алисия» По странному стечению обстоятельств исчезновение этого самого судна, случившееся несколькими годами позже, Ватсон упоминает среди так и не разгаданных Холмсом загадок.

примерно в середине марта, — продолжал Фрейд, — и сразу же отправились в Баварию на виллу барона, расположенную, как говорят, в месте почти недосягаемом, где барон и умер три недели назад.— Немногим больше двух месяцев, — задумчиво заметил Холмс. Потом, приоткрыв глаза, спросил: — Вам удалось выяснить причину смерти?Фрейд покачал головой.— Как я уже сказал, барон был немолод.— Но пребывал в добром здравии?— Насколько мне удалось выяснить — да.— Это любопытно.— Но вряд ли убедительно, — вставил я словечко. — В конце концов, когда человек в летах, пусть даже и вполне здоровый и жизнелюбивый, берет в жены женщину вдвое моложе себя...— Это соображение я уже принял во внимание, — холодно ответил Холмс и снова обратился к Фрейду. — А что стало с вдовой?Фрейд колебался.— Этого я не смог узнать. Хотя она, по-видимому, продолжает жить в Вене, вдовушка эта — еще большая затворница, чем ее покойный супруг.— А это означает, что ее здесь и быть не может, — предположил я.Наступило молчание, Холмс обдумывал услышанное и раскладывал новости в уме по полочкам.— Возможно, — согласился он. — Такой уединенный образ жизни вполне понятен. Она в трауре, мало кого знает в этой стране, если только не бывала здесь раньше, и совсем или почти совсем не говорит по-немецки. Ну, конечно же, она вообще не бывает в Вене.Он поднялся и взглянул на часы.— Доктор, готова ли ваша супруга присоединиться к нам? Если мне не изменяет память, вы сказали, что начало в половине восьмого?Слишком много уже написано о Венской опере, и более изысканным слогом, чем мой, чтобы я тоже дерзнул взяться за перо и попытаться описать этот сказочный театр, причем в пору его наивысшего расцвета, когда и сама Вена просто утопала в изобилии и роскоши. Я не могу припомнить другого такого средоточия великолепия, как то, что увидел в тот вечер. Сияющие люстры могли соперничать лишь с драгоценностями разодетых дам. Бриллианты сверкали на фоне парчи, бархата и нежнейшей кожи. Можно сказать, что зрители стоили самого зрелища.В тот вечер давали Вагнера, но я не в силах припомнить, что именно. Холмс обожал Вагнера; он говорил, что его музыка помогает познавать самого себя, хотя я и не могу вообразить, как такое возможно. Я же ненавидел эту музыку. Все, что мне оставалось, так это раскрыть глаза пошире и зажать уши покрепче, чтобы хоть как-то пережить нескончаемый вечер. Холмс, сидевший справа от меня, был совершенно поглощен музыкой с того самого мгновения, как раздались первые звуки. Он заговорил лишь однажды, да и то только для того, чтобы показать на великого Вителли — коротышку на толстеньких ножках и в уродливом светлом парике, занятого в главной партии. Со всей определенностью могу засвидетельствовать, что у этого певца упитанные ляжки, их было прекрасно видно, когда он был в медвежьей шкуре. И в самом деле, лучшие дни артиста уже миновали.— Во всяком случае, ему не следовало замахиваться на Вагнера, — заметил впоследствии Холмс. — Это не его амплуа.Так или иначе, Холмс целых два часа пребывал в совершенно ином мире; его глаза были закрыты, а руки слегка покачивались в такт музыке. Мой же взор блуждал по театру, стараясь хоть как-то преодолеть охватившую меня скучищу.Если и был здесь кто-то, еще сильнее, чем я, изнывающий от оперы, им, видимо, был Фрейд.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63