Совершенно сбитый с толку ее ужасным состоянием, а также бессвязной речью, я вместе с тем испытывал к ней бесконечную жалость. Бедняжка!— Хорошо, хорошо. Только расслабьтесь, расслабьтесь.Фрейд поднялся и повернулся к нам.— Я ничего не понимаю.— Спросите еще что-нибудь, — тихо подсказал Холмс. Его глаза были полуприкрыты тяжелыми веками, как голова кобры капюшоном, но я знал, что он бодр как никогда. Только захватывающий интерес мог заставить его принять такой сонный вид. Лишь дым трубки да то, что Холмс все-таки стоял, свидетельствовали о том, что он не спит.— Спросите ее еще что-нибудь, — повторил он. — Ну, например, где она вышла замуж?Фрейд повторил вопрос.— Это было в... — Дальше она произнесла нечто очень похожее на «мясная лавка» — из-за нечеткого выговора трудно было разобрать.— Где-где? Мы вас правильно поняли?Она кивнула. Фрейд обернулся и вновь пожал плечами. Холмс жестом попросил его продолжать.— Так вы говорите, ваша фамилия — фон Лайнсдорф? Кто такой Лайнсдорф? Ваш муж?— Да.— Барон Карл фон Лайнсдорф? — Фрейд не смог скрыть недоверия.— Да.— Но ведь барон умер, — начал было он, но тут женщина, назвавшаяся Нэнси, вскочила, все еще не открывая глаз, но пытаясь это сделать.— Нет! — Сядьте, Нэнси. Сядьте. Вот так, хорошо. Очень хорошо. Теперь расслабьтесь, расслабьтесь.Фрейд снова встал и повернулся к нам.— Очень странно. По-видимому, ее иллюзии сохраняются и под гипнозом, что случается не часто, — сообщил он нам с многозначительным видом.— Иллюзии? — переспросил Холмс, открывая глаза. — Почему вы считаете, что это иллюзии?— Потому что все это бессмыслица.— Это далеко не одно и то же. А кто такой барон фон Лайнсдорф?— Один из самых старых аристократов империи. Кажется, двоюродный брат императора. Умер несколько недель назад.— Барон был женат?— Не имею ни малейшего представления. Должен признаться, я в растерянности. Мне удалось разговорить ее, но из того, что она рассказывает, нельзя понять, что же с ней делать дальше.Он озадаченно потирал руки, пока все мы созерцали эту странную пациентку. Ее губы зашевелились вновь.— Могу теперь я задать ей несколько вопросов? — кивнул Холмс в ее сторону.— Вы? — Фрейд, похоже, удивился сильней, чем хотел бы.— Если вы не возражаете. Может быть, мне удастся пролить хоть каплю света в потемках, окружающих нас.Фрейд задумался, потом пронзительно взглянул на Холмса, ожидавшего ответа с деланным безразличием. Но я понял по ряду признаков, известных лишь мне одному, как страстно ему хочется получить разрешение.— Скорее всего, ей это не повредит, — предположил я, — и, раз уж вы сами признались, что пребываете в растерянности, помощь вам не помешает. А моему другу случалось находить смысл и в более бессмысленных вещах.Фрейд колебался. Видимо, ему не хотелось признаваться ни в своей неудаче, ни в том, что ему все же нужна помощь. Но, думаю, он стал догадываться, как важно это было бы для Холмса, ставшего столь не похожим на самого себя в последнее время.— Хорошо. Только быстрее. Действие успокоительного скоро закончится, и она снова станет недосягаемой для нас.Глаза Холмса возбужденно блеснули, но он тотчас прикрыл их и последовал за Фрейдом, чтобы занять место перед плетеным креслом.— Один господин хотел бы побеседовать с вами, Нэнси. Он уже здесь. Вы можете говорить с ним совершенно спокойно, как со мной. Вы готовы? — Фрейд наклонился к ней. — Вы готовы?— Д-да.Фрейд кивнул Холмсу, тот опустился на траву перед креслом и посмотрел снизу на женщину. Руки его покоились на коленях, а кончики пальцев были соединены, как всегда, когда он выслушивал своих посетителей.— Скажите, Нэнси, кто связал вас по рукам и ногам? — спросил он. Холмс говорил мягко, как и Фрейд. И тут я вспомнил, что точно так же Холмс успокаивал своих взволнованных клиентов в гостиной на Бейкер-стрит.— Я не знаю.Тут доктор Фрейд и я заметили у девушки синяки на запястьях и голенях.— Они связали вас кожаными ремнями, не так ли?— Так.— А потом заперли вас в мансарде?— Где?— На чердаке.— Да.— Как долго они держали вас там?— Я... меня...Фрейд предостерегающе поднял руку, и Холмс понимающе кивнул.— Хорошо, Нэнси. Забудьте об этом. Лучше скажите мне: как вам удалось бежать? Как вы выбрались с чердака?— Я разбила окно.— Ногами?— Да.Теперь и я заметил порезы с тыльной стороны на ногах женщины, обутых в больничные тапочки.— Потом вы перерезали свои путы осколками?— Да.— И спустились по водосточной трубе?Очень осторожно Холмс осмотрел ее руки. Теперь, когда он обратил на это наше внимание, мы заметили и сломанные ногти, и ободранные ладони. В остальном кисти ее рук — длинные, правильные, изящные — были удивительно красивы.— Вы упали, не так ли?— Да... — Голос ее опять задрожал от волнения. Она до крови закусила губу.— Взгляните сюда, джентльмены, — Холмс встал и осторожно откинул прядь ее золотисто-каштановых волос. Собранные в узел больничной прислугой, они теперь рассыпались и приоткрыли багровый кровоподтек.Фрейд наклонился и дал понять Холмсу, что пора заканчивать. Тот повиновался и, отступив назад, стал выбивать трубку.— А теперь надо спать, Нэнси. Спать, — приказал Фрейд.Она послушно закрыла глаза. Мы идем в оперу — Что все это значит? — потребовал объяснений Фрейд.Мы сидели в крохотном кафе на Сенсен-Гассе, чуть севернее больницы и института патологии, куда зашли, чтобы за чашкой вкуснейшего венского кофе поразмышлять над загадкой, заданной молодой женщиной, назвавшейся Нэнси Слейтер фон Лайнсдорф.— Это злодейство, — тихо отвечал Холмс. — Мы не знаем, что в ее рассказе правда, что нет. Не вызывает сомнений, однако, что ее, связанную по рукам и ногам, морили голодом в комнате, выходившей окнами на узенькую улочку, и что ей удалось бежать именно так, как она нам рассказала.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63