Да ещё кучу денег напрасно выбросила… псу под хвост.
— Пришла беда, — ответила Анисья, смакуя варенье, — отворяй ворота…
18
Галина Максимовна сидела на диване. Рядом с собою положила костыль. Водолазы были угрюмы и ждали отбоя, но она молчала. Ждала, что они скажут. Антон сидел за столом напротив Галины Максимовны. Валентин стоял у окна и курил. Костя сидел возле жарко натопленной голландки — задумчивый, рассеянный, сильно исхудавший за эти две недели. Долговязый Саня лежал на кровати, вытянув свои длинные ноги.
— Я понимаю, — сказал, наконец, бригадир, подняв на Галину Максимовну красные от усталости глаза. — Муж есть муж. И дело не только в этом. Человек пожертвовал собой ради вас, и вы не можете быть спокойны, пока он не будет найден и похоронен по-человечески. Но я, ей-богу, не знаю, что делать, где искать.
— Поищите ещё хотя бы денёк где-нибудь ниже, — сказала Галина Максимовна, сглотнув подкатившийся к горлу комок и моргая полными слёз глазами. — Вот я чувствую, что где-то он близко…
Бригадир вздохнул тяжело и покачал головой. Галина Максимовна вытерла платком глаза и нос.
— Что ж, ниже так ниже, — сказал Антон, облокотившись на стол и пригладив руками зачёсанные назад длинные светлые волосы. — Только завтра мы отдохнём* У Сани язва желудка, а Костя еле на ногах держится.
— Пожалуйста, пожалуйста! — подхватила Галина Максимовна.
— В воскресенье работаем последний день, — сказал Антон. — Если найдём, то найдём, а если нет, — бригадир развёл руками, — то уж не обессудьте. Соберите на помощь как можно больше людей. И обязательно скажите своему соседу, Афанасию. Толковый мужик. Работящий. И главное, он как и вы, верит в успех.
— Да, конечно, — согласилась Галина Максимовна. — Я постараюсь собрать людей. И Афанасию скажу.
19
Галина Максимовна шла по улице, опираясь на костыль. Свернула к дому с палисадником и скворечниками. Вошла в ограду и спугнула стайку воробьёв и синиц, кормившихся на доске, подвешенной прямо у входа в веранду. Поднялась на веранду. Постучала в дверь.
— Войдите! — услышала в ответ женский голос.
Вошла в просторный дом с широкой русской печкой у входа. На кухне — хозяйка. Это Маргарита Куликова, щупленькая смуглая женщина. Миловидная и добродушная. Чистит картофель у кухонного стола.
— Здравствуйте. Георгий дома?
— Дома, — приветливо с улыбкой ответила хозяйка. — Георгий, где ты там! — хозяйка заглянула в комнату и повернулась к Галине Максимовне. — Проходи, Максимовна, садись.
— Спасибо. Я на минутку.
Из комнаты вышел Георгий — подтянутый мужик средних лет.
— Я к тебе с большой просьбой, Георгий, — сказала Галина Максимовна. — Завтра водолазы работают последний день. Надо побольше людей долбить проруби.
— Я знаю. Вся деревня об этом толкует.
— Как у тебя завтра со временем?
— Да какое это имеет значение! — сказал Георгий. — Раз так стоит вопрос, все дела в сторону. Во сколько надо быть?
— Сбор в семь утра. У конторы леспромхоза.
— Буду как штык. Не сомневайся.
— Садись, Максимовна, отдохни, — сказала хозяйка. — Я чай поставлю.
— Ой, что вы! Мне некогда рассиживать. Ещё полдеревни надо обойти.
… Другая добротная усадьба. Но без скворечников и птичьих кормушек. На кухне сидят хозяйка Марина Макарова и её восьмилетняя дочь Людмила. Лепят пельмени. Хозяин сидит, развалившись, у печки. Читает газету.
— Тимофей, — сказала Марина, глядя в окно. — По твою душу идут.
Тимофей поднялся с лавки и увидел Галину Максимовну.
— Э, нет! — сказал он. — Я на это дело не подписываюсь. Меня нет дома.
Скрылся в комнате и спрятался за занавеску. Марина с укором посмотрела на него. Он прижал палец к губам, когда раздался стук в дверь. Стоит за занавеской, слушает.
— Здравствуйте. Я к Тимофею.
— Проходи, садись.
— Ой, нет. Сидеть некогда. Собираю людей на помощь.
— Я скажу ему.
— Спасибо, Марина. Я пойду. Сбор в семь утра у леспромхоза, — добавила уходя, Галина Максимовна нарочито громко, словно чувствовала, что Тимофей стоит в соседней комнате за занавеской и слушает.
Когда хлопнула дверь, Тимофей вышел в кухню.
— Бесстыжая морда, — сказала в сердцах Марина. — Человек из последних сил выбивается, а ты, свинья, наел харю, растрясти своё пузо не хочешь.
— Да я это…
— Чего это?
— Дрова остатки хотел исколоть завтра.
— Совесть у тебя есть? Скотина ты безрогая. Скажи, совесть есть у тебя?
— Есть, есть… — Тимофей стал щупать карманы. — Была где-то.
Он вынул из карманов сигареты и спички.
— Была, — передразнила его Марина. — Где была она у тебя, там хрен вырос.
— Ладно, поеду. Только успокойся ради Бога. — Тимофей сунул в рот сигарету, закурил. — Где моя меховая тужурка? Надо подготовить все загодя. Чтоб завтра утром не бегать, не суетиться.
— Успокойся, — передразнила опять Марина, взявшись за пельмени. — Так и хочется иной раз взять чугунную сковороду и огреть по твоей башке окаянной.
— Я же сказал — поеду. Чего завелась-то?
— Стыдно мне за тебя. Стыдно!
— Все. Я собираюсь. Прямо сейчас — Тимофей пошёл в закуток собирать одежду. Вышел оттуда с ворохом старого тряпья. Снял с печки валенки.
— Чего там прячешь? — спросила Марина.
— Где прячу? Ничего никуда не прячу.
— В валенок что запихал? Водку?
— Это на всякий случай, если замёрзну. Чтоб не простудиться.
— Нет, определённо сковорода плачет по твоей башке.
— По прогнозу завтра мороз обещают.
— Возьми пешню потяжелее, чтоб не замёрзнуть.
— Пешню — само собой…
… Галина Максимовна подошла к самому роскошному на селе, крытому железом пятистенному дому с амбарами, баней и прочими постройками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59