— Представляю, как ты потрясена моим видом, — сказал он. — Ни у кого нет такого отца, как Александер Гончар.Миссис Добсон кивнула, потом покачала головой и снова расплакалась. Калук сказал что-то на странном, певучем языке.— Пожалуйста, говорите по-английски, — попросил Гончар. — Я так давно не слышал языка моих предков, что теперь понимаю его с трудом.— Удивительно! — воскликнул генерал.— А это кто? — Гончар указал на Ферьера. |Тот сидел, скорчившись, на своем стуле и держался за раненую руку.— Так, обычный воришка, — отмахнулся генерал.— Дедушка, его зовут Ферьер, — объяснил м. — Он хотел выжить нас из твоего дома.— Выжить? Каким образом?— Здесь три раза появлялись горящие следа, — сказал Юп. — Три следа на кухне возле кладовой, два у двери в подвал, и еще два — на лестнице.— Горящие следы? Вижу, вы хорошо изучили историю моей семьи, мистер Ферьер. Юпитер, почему у него идет кровь?— Генерал Калук его подстрелил.— Понятно. Я правильно понял: этот воришка влезал ко мне в дом и пытался испугать мою семью?— Вам этого никогда не доказать! — буркнул Ферьер.— У него есть вторая связка ключей от дома, — сказал Юпитер.— По-моему, пора вызывать Рейнольдса. Дорогая Элоиза, я ничего не знал о следах. Я так боялся, что Калук может причинить тебе неприятности, что следил только за ним, а не за своим собственным домом.Генерал посмотрел на Гончара с некоторым изумлением:— Я не ослышался, Алексис? Ты следил за мной?— Я следил за тобой, а ты следил за моей дочерью.— Могу я тебя спросить, старый друг, где же ты прятался эти три дня?— В Хиллтоп-хаузе, — честно признался Гончар. — В комнате над гаражом. Дверь там заперта, но есть окошко.— Понятно, — вздохнул генерал. — Кажется, я начинаю терять былую сноровку.— Это уж точно. А теперь, Юпитер, позвони шефу полиции. Надо поскорее избавиться от этих людей.— Одну минутку, Алексис, — сказал генерал. — Мы еще не решили проблему одной драгоценности, которую отняли у законного владельца много лет назад.— Ее законный владелец — Азимов, и моя обязанность — охранять эту драгоценность.— Ее законный владелец — народ Лапатии, — ответил генерал. — Все Азимовы давно умерли!— Это ложь! Николас вовсе не погиб тогда в Маданхоффе. Мы скрылись вместе и должны были встретиться в Америке. Все было подготовлено. Я должен был подать ему знак. Я ждал его!— Бедный Алексис! Ты ждал всю жизнь, а Николас не успел даже добраться до первой железнодорожной станции. Его узнали и задержали.Генерал полез в карман, вынул фотографию и протянул ее Гончару. Тот взглянул на нее и вскрикнул:— Убийца! Генерал взял фото.— Я этого не хотел, — сказал он. — Его Высочество был моим другом.— Вот, значит, как ты поступаешь с друзьями!— Ничего нельзя было сделать. Может быть, в этом есть высшая справедливость, и не нам о ней судить. Царствование Азимовых началось с крови и ею же закончилось. С ними покончено, Алексис, пойми. Ну а ты? Ты потратил всю жизнь на ожидание. Ты ждал за закрытыми дверями. Скрывался под бородой и этой странной робой, жил одиноко, без семьи. Ты даже не видел, как росла твоя дочь! И все это ради короны, — продолжал генерал. — Все это ты сделал ради короны, которую некому носить!— Что тебе от меня надо? — помолчав, сказал Гончар.— Я хочу забрать корону обратно в Маданхофф. Ее выставят в Музее национальной истории, ведь именно истории она и принадлежит. И народ сможет увидеть ее, и обещание, которое дали генералы столько десятков лет назад, наконец сбудется.— Это обещание было просто насмешкой!— Я знаю. Я знаю. Я был против, но Любаски настаивал, и мне пришлось смириться. Пути назад не было, иначе народная вера пошатнулась бы.— Лжецы! Убийцы! Как ты смеешь рассуждать о народной вере!— Я уже старый человек, Алексис, да и ты тоже старик. Народ в Лапатии живет счастливо, поверь мне. Разве в стране так уж любили Азимовых? Да и Азимовых давно нет. Чего ты добьешься, отказав мне? Сам станешь вором? Я в это не верю. Корона у тебя, ты дал присягу хранить ее До конца жизни. Поэтому я и приехал к тебе! Отдай корону, Алексис, и давай расстанемся друзьями.— Мы никогда не были и не будем друзьями, — ответил Гончар.— Тогда давай по крайней мере не расставаться врагами. Так будет лучше для нас обоих. И забудем цену, которую мы заплатили.Гончар молчал.— Не взваливай это на себя, Алексис. У тебя нет выбора. Корона должна вернуться в Маданхофф. Подумай, какие будут последствия для тебя лично, если станет известно, что она у тебя? И к каким последствиям для Лапатии это может привести? Могу себе представить — недоверие народа, а может, и революция, Алексис!— Хорошо, я отдам ее тебе, — сказал наконец Гончар.— Она сейчас здесь? — спросил Калук.— Она здесь. Подождите минуту.— Мистер Гончар! — сказал Юпитер.— Да, Юпитер?— Может быть, я ее принесу? Она ведь в вазе?— Ты умный парень, Юпитер. Да, она в вазе. Принеси ее.Юпитер вышел из комнаты. Все молча ждали его возвращения. Он вернулся с большим свертком из мягкой ткани и положил его на стол.— Разверни, — попросил Гончар. Генерал кивнул.— Конечно, вам это тоже интересно, — сказал он.Юпитер развернул ткань, и перед всеми предстала изумительной красоты корона из золота и ляпис-лазури, увенчанная огромным рубином и красным орлом с распахнутыми в крике острыми клювами.— Императорская корона Лапатии! — воскликнул Боб.— Но… я думал, что она хранится в музее в Маданхоффе! — сказал Пит.Генерал поднялся, с благоговением глядя на корону.— Та, что в Маданхоффе, — копия, — сказал он. — Прекрасная копия, хотя ее делал и не Кере-нов. Наверное, некоторые эксперты вроде этого Ферьера догадывались, что она ненастоящая, но хранили молчание.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30