Для того, чтобы казаться побольше, секретарша выбрала платье цвета топленого молока, широкополую светлую шляпу, всю в кружевной пене, и белые перчатки.Рядом «двухстворчатой» Вероникой она была она, несмотря на свою миниатюрность, она все же была не пажом, а инфантой.Мужчины тоже не ударили в грязь лицом. На Клаусе был темно-серый костюм, белая рубашка и фривольный розовый галстук. Муха в своем синем костюме и при бабочке выглядел как композитор, которому предстояло представить на суд публики свою новую симфонию. И только Фима остался в своем неизменном пиджачке и стоптанных ботинках, надраенных, правда, до блеска, но это как ни странно не портило общую картину. Фиму вполне можно было принять за какого-нибудь компьютерного воротилу, которому не нужно выпендриваться, чтобы заслужить признание.Необычная кавалькада поставила в тупик официантов, которые привыкли раскладывать клиентов по полочкам. Они уже успели привыкнуть к причудам новых русских, которые могут в жару глушить водку стаканами, требовать на ужин супчику и терзать рыбу руками. Хуже них были только немцы, которые были столь же бездарны в еде, и к тому же скупы на чаевые. Эти же не подходили ни под какие стандарты, и потому вызывали у персонала нервозность на грани легкой истерики. Испанцы вообще склонны впадать в истерику при виде не понятного и необъяснимого, а испанские официанты — вдвойне.— Давайте закажем что-нибудь национальное, — предложила Вероника, — Что-нибудь экзотическое, паэлью, например.— Для господина Кучки, это может быть и экзотика, а для нас просто плов, причем не лучшего качества. Вообще испанская кухня ни в какое сравнение не идет ни с французской, ни с итальянской. От прочих европейских кухонь она отличается тем, что в ней ощущается некоторое влияние Востока. Но плов все рано вкуснее готовят в Ташкенте, свиные шницели — в Вене, а шампиньоны — в Париже. К тому же здесь все блюда готовят из полуфабрикатов. Вам когда-нибудь приходилось заглядывать ресторана в испанском курортном городке. Мне приходилось и неоднократно, и смею вас заверить, что это вовсе не кухни, а комнатки где разогревают полуфабрикаты.— И что же мы будем есть? — по голосу было заметно, что Зиночка в растерянности.— Закажем то, что невозможно испортить на кухне: крабы, устрицы, сардины и, конечно, шампанское, испанское шампанское вполне сойдет на каждый день.— Профессор, за что вы так не любите испанцев? — спросила Вероника.— Да что вы, я, можно сказать, обожаю этот народ, но, как говориться, кого люблю, того и бью. У испанцев, как, впрочем, и у других народов есть черты, от которых я, мягко говоря, не в восторге, например угрюмость и истеричность. Каждый испанец одновременно и Санчо Панса и Дон Кихот, он трудолюбив, практичен и даже скуповат в обычной жизни, но как только его начинают обуревать страсти: любовь ревность, религиозный фанатизм, коммунистическая идея, да мало ли, он превращается в неистового сумасброда лишенного всякого здравого смысла. В конце концов, это плохо кончается, прежде всего, для него самого, но предотвратить катастрофу невозможно. Страсть разрывает испанца изнутри. Итальянцы не менее темпераментны, но самоирония и юмор, помогают им выпускать пар. Они научились получать удовольствие даже от страдания. Испанцы же воспринимают себя слишком всерьез, и оттого перегорают как лампочки при резкой смене напряжения. По числу самоубийств Испания опережает даже некоторые скандинавские страны.— Это не мешает официанту все время коситься в сторону Вероники, — заметила Зиночка.— Это имперский пережиток, — заметил Муха.— Интересная теория, — сказал Фима. — А что вы, профессор, скажете насчет…— Нет уж, увольте, — замахал руками Муха. — Я не настолько профессор, чтобы обсуждать достоинства и недостатки богом избранного народа…Принесли лобстеров и устрицы, и Фима в который раз с тоской вспомнил о котлетах.Но вообще вечер удался. Ближе к ночи появился гитарист, он виртуозно исполнял испанскую классику и старые шлягеры. Зиночка танцевала со всеми подряд, но предпочтение отдавала профессору. Напоследок Вацлав Иванович попросил гитариста сыграть «Голубку».— Это была любимая песня императрицы Карлотты, — пояснил он свой выбор.— Чернь пела ее на свой лад, обзывая несчастную дурой и шлюхой, но она , слава богу об этом не знала.Ужин затянулся далеко за полночь. Когда компания вывалилась из ресторана улицы курортного городка уже опустели, только издали доносилась заунывная мелодия фламенко.Вероника предложила всем ночевать на ее вилле. Фиме досталась одна из спален наверху. Его соседями были Кучка и профессор. Женщины расположились внизу.Фима собрался было спать, но тут дверь тихонько отворилась и к нему в спальню проскользнула Зиночка.— Я на минутку, — быстро зашептала она, присев на край постели, — Мне кажется, что я влюбилась в профессора. Он такой большой, умный, уверенный в себе… Австрияк по сравнению с ним сявка. Как ты думаешь, профессор богатый? Он пишет книги и преподает в Америке…— Не думаю, — ответил Фима зевая. — В Америке профессора не самые богатые люди, полицейские зарабатываю там много больше. Хотя Муха, судя по всему, в деньгах не нуждается — оплатил наш ужин и глазом не моргнул. Все знаменитости у него знакомые, мир исколесил вдоль и поперек, и квартира у него будь здоров в высотке на Котельнической. А еще наверно дом в Калифорнии есть, такие как он не живут в наемных квартирах. Вообще он больше похож на какого-нибудь аристократа, чем на ученого — одевается с иголочки, в ресторане заказывает только самые изысканные блюда, обожает антиквариат и книги в дорогих переплетах.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59