— услышала я голос Корабельникова.
— Витенька, у меня все болит, отвези меня домой, пожалуйста, — шевельнула я непослушными губами.
Корабельников не долго думая спихнул меня на пассажирское сидение, сел за руль и отвез домой. Потом кое-как довел меня до квартиры.
— Ну что с тобой? — спросил он, когда я уже сидела на пуфике в гостиной и он снимал с меня ботиночки.
— Витенька, на кухне в холодильнике стоит банка литровая с отваром, принеси мне ее, пожалуйста, — снова разлепила я губы.
— Сейчас-сейчас, Лис, ты держись, — запричитал Витька, словно заботливая наседка. Он мигом сгонял за баночкой и влил в меня драгоценный отвар.
— Может, тебе таблеток надо каких, а, Лисёночек? — суетился Корабельников. — Я ж понимаю, ты у нас человек больной…
Через пару минут мне явственно полегчало.
Я наконец открыла зажмуренные глаза, посмотрела на Витьку и спросила:
— Слушай, таблеток мне не надо. Можешь провести экспертизу вот этого пойла? — и я кивнула на баночку.
— Ну несложно с ребятами договориться, — остро посмотрел он на меня. — Только это время займет.
— Звони прямо сейчас своим ребятам и договаривайся, — твердо сказала я. — Скажи что сотку баксов дам, только чтобы срочно сделали.
— Ну ты, Лис, даешь, — покрутил Витька пальцем у виска, но протянутый телефон взял, потыкал кнопочки и завопил: — Алё, Жека, ты? Халтурку тут тебе надыбал срочную! Сто баксов дают!… Что? А, не… Тут в общем надо определить состав жидкости… Ага.. Да… Сейчас спрошу, — он закрыл трубку ладонью и посмотрел на меня. — Слушай, тут Женка спрашивает, тебе все—все компоненты, или ты предположительно знаешь что там надо искать?
— Надо посмотреть, какие наркотики входят в состав, — спокойно ответила я, не отводя взгляда.
Витька посмотрел на меня, на баночку, и убрал ладонь с трубки.
— Жека, надо на содержание наркотиков проверить, — буркнул он.
— Спроси сколько надо жидкости для анализа и сколько он будет валандаться, — вставила я.
Витька послушно озвучил мой вопрос, выслушал ответ и вручил мне телефон.
— В общем, мать, надо той жидкости с полстаканчика, и готово будет сегодня часам к одиннадцати, раз тебе так срочно.
— Срочнее не бывает, — подтвердила я, нацедила ровно полстаканчика драгоценного отвара и вручила Витьке сотку баксов.
Хотя впрочем мне по большому счету было неважно, что именно Оксана туда насовала — героин, кокаин, какие еще там наркотики есть? Я не разбиралась в этом. Главное, они отлично снимали мои боли, вызванные раком и давали эйфорию, которую я принимала за симптомы выздоровления.
Рак прошел, а я плотно подсела на наркотики.
Я — наркоманка…
Подумав об этом, я заревела…
Я — наркоманка…
Ничего позорнее про себя я и придумать не могла.
Наркоманы — люди конченные, это я давно уяснила. Дашка, одноклассница, плотно сидевшая на героине, как — то мне жаловалась, что ее наколола цыганка — барыга, торгующая зельем. Дашке надо было позарез уколоться, ее терзала жесточайшая ломка, и она стала звонить той цыганке, изо всех сил умоляя дать ей дозу в долг. Цыганка понятно на это не повелась, а велела тащить что — нибудь из вещей для натурального расчета. И Дашка — не поверите — вызвала такси и нагрузила на него новенький холодильник «Бош». Как ее с ним повезли — ничего не понимаю… Но тем не менее до цыганки она доехала, и холодильник был оценен цыганкой всего лишь в одну дозу — шестьсот рублей в пересчете на деньги. И Дашка согласилась. Потому что ее ломало. Потому что доза — вот она, через минуту будет вогнана в вену. А дальше — трава не расти.
Другой парень из нашей школы, Андрюха Шорников, проколол квартиру. После окончания первого курса университета на одни пятерки родители купили ему отличную двухкомнатную хатку, полностью упакованную, а за лето он подсел на героин. Для начала он попродавал мебель и аппаратуру, потом обменялся на однокомнатную, потом на пансионат. Потом я слышала краем уха что Андрюха лишился и его, непонятно где живет и приворовывает из машин. Понятно, что все его высшее образование и закончилось тем самым блистательным годом на первом курсе.
Я не любила наркоманов, считая их отбросами человечества.
Те, кого я знала раньше, постоянно навещали меня со слезными просьбами — дай денег. Я никогда не давала. Одна девица из параллельного класса, Ритка Сомова, пришла ко мне однажды — мол, помоги, ребенок приболел, не знаю что делать. Я разумеется денег дала. Через день ситуация повторилась. Потом вошло в систему. Однажды она и Маруська, моя тогдашняя подружка, столкнулись в дверях. И Маруська поинтересовалась, что это Сомова тут делает. Я объяснила, что у меня проходит благотворительная акция.
«Дура ты», — припечатала Маруська. Оказалось, ребенок у Сомовой и вправду есть, да только она его давно спихнула матери. А сама Ритка плотно торчит на героине.
Я тогда недоверчиво покачала головой — Ритка вовсе не походила на наркоманку. Она была аккуратно одета, накрашена. Однако в следующий раз денег Ритке все же не дала. И что бы вы думали? Она рыдала, становилась на колени, весь этот цирк продолжался больше часа, я уже была не рада что отказала ей. В конце концов Ритка, поняв, что сегодня ей ничего не обломится, встала с колен и хорошенько мне врезала. После чего полила меня отборным трехэтажным матом и понеслась по лестнице, все так же громко матеря меня. А по подъезду, между прочим, соседи ходили… Вот и делай людям добро после такого.
Еще одна девчонка из нашей школы, я ее правда плохо знаю, стоит на дороге, зарабатывая на дозу. У ней свое место есть, на Московском тракте. Я, проезжая, частенько ее там видела, и долго удивлялась — что это она там постоянно машину ловит, пока мне кто-то не объяснил, что она там делает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81