Пококу же хотелось выведать, что за нелегкая несет Стивена в полдень на вершину горы. Оба вопроса были бестактными, но вопрос Покока был все же не столь неуместен, и немного погодя он поинтересовался:
— Уж не назначена ли у вас встреча на вершине скалы?
— Я и сам бы хотел это знать, — отозвался Стивен. — Ведь в это время года, если не дует «левантинец», через пролив пролетает баснословное количество птиц. Большинство из них хищники, которые, как вам, уверен, известно, выбирают кратчайший путь над водной поверхностью; поэтому вы можете в один день увидеть многие тысячи пролетающих осоедов, коршунов, грифов, мелких орлов, соколов, разных видов ястребов. Но летят не только хищные птицы, к ним присоединяются и другие пернатые. Разумеется, это мириады белых аистов, но также, как мне сообщил один надежный источник, попадается и черный аист — благослови, Господи, эту птицу, которую я никогда еще не лицезрел, — обитатель дремучих лесов далекого севера.
— Черные аисты, сэр? — с недоверием спросил Покок. — Я слышал о черных лебедях, но… Хотя, поскольку время уходит, я расскажу вам в общих чертах об этом американском плане.
— Капитан Обри, сэр, — произнес мистер Ярроу. — Адмирал вас сейчас примет.
Когда Джек Обри вошел в просторную адмиральскую каюту, у него создалось впечатление, что главнокомандующий в подпитии. Бледное, пергаментное лицо низенького моряка имело розовый оттенок, сгорбленная спина была выпрямлена, обычно холодные, прикрытые тяжелыми веками глаза, сверкали юношеским задором.
— Обри, я рад, очень рад видеть вас, — произнес адмирал и привстал, перегнувшись через заваленный бумагами стол, чтобы пожать гостю руку.
«Какие мы учтивые», — подумал Джек, несколько смягчив бесстрастное выражение лица и сев на стул, предложенный адмиралом.
— Да, я рад вас видеть, — снова повторил сэр Фрэнсис. — Поздравляю вас с блестящей победой. Да, я считаю ее блестящей, и это увидит каждый, кто сравнит потери обеих сторон. Да, это была победа, хотя никто бы так не подумал, прочитав ваш рапорт. Беда с вами, Обри, — продолжал адмирал, ласково глядя на него, — вы, черт бы вас побрал, не умеете трубить о своих успехах, а следовательно, и о моих. Ваш доклад, — кивнул он на объемистый отчет, оставленный Джеком Обри накануне, — это сплошное оправдание, а не победный рапорт; ну что это за выражения: должен отметить и вынужден доложить. Ярроу придется переделать его. Он привык составлять речи для мистера Аддингтона и умеет представлять дело наилучшим образом. Это не ложь, не показуха и не раздувание собственных успехов, а всего лишь стремление не прибедняться изо всех сил. Когда Ярроу закончит исправление вашего доклада, даже сухопутной публике станет ясно, что мы одержали победу, ясно даже самым тупым торгашам, верящим газетам, а не только тем, кто знает толк в морском деле. Не откажетесь выпить со мной бокал вина?
Джек ответил, что это предложение как нельзя более кстати в такое жаркое утро. В ожидании, когда принесут бутылку, адмирал сказал:
— Не думайте, что мне не жаль беднягу Харта и «Поллуке», но на войне как на войне и любой главнокомандующий всегда обменяет старый, обветшалый корабль на новый, хотя бы тот и был вдвое слабее. Французский двухпалубник под названием «Марс» только что сошел со стапелей. После боя его умудрились поставить на верп только под прикрытием огня пушек Замбры. «Зелэс» и «Спитфайр» сделали свое дело, а большой фрегат, севший сначала вам на хвост, а потом на риф, был сожжен по самую ватерлинию. И сидеть ему на этом рифе до скончания века. Ведь правда? Даже если бы набор корпуса у него не был сломан. Потому что новый дей, посаженный нашими политиканами, пальцем о палец для этого не ударит. — Буфетчик гораздо более учтивый, чем Киллик Джека Обри, но все-таки настоящий моряк, с золотой серьгой, — с важным, как у лондонского дворецкого, видом — откупорил бутылку, и сэр Фрэнсис произнес:
— За ваше здоровье и удачу, Обри.
— И за ваше, сэр, — отозвался Джек, смакуя свежий, душистый букет вина. — Господи, как хорошо пьется.
— Отменное вино! — вторил ему адмирал. — Так чем же мы располагаем? Мы потеряли, скажем так, пол линейного корабля, зато ваш фрегат цел. А наглый дей получил по носу. Ярроу распишет все это так, что суть дойдет до последнего тупицы, и ваш доклад будет как нельзя кстати, когда мое донесение будет опубликовано в «Гэзетт». Письма… Господи помилуй, — произнес адмирал, вновь наполняя бокал и указывая на груду корреспонденции. — Иногда мне хочется проклясть того, кто выдумал грамоту. Меднотрубый Каин, верно?
— Я очень хорошо вас понимаю, сэр.
— Но иногда от писем есть определенный прок. Вот это пришло нынче утром. — Взяв конверт, сэр Фрэнсис помолчал, а затем произнес: — Я совершенно не ожидал, что получу такое известие. Я еще никому о нем не говорил. Мне бы хотелось, чтобы офицер, которого я уважаю, первым узнал эту новость. В конце концов, вопрос связан с флотом. — С этими словами он протянул письмо Джеку. Тот стал читать:
«Любезный сэр,
Те огромные старания, умение и рвение, которые вы проявили в период вашего командования Средиземноморским флотом во время боевых действий флота под вашим началом, поддержание дисциплины и внутреннего распорядка, который вы разработали и поддерживали с такой пользой для флота Его Величества, были замечены Его королевским Высочеством, настолько их одобрившим, что он любезно изволил объявить о своем намерении возложить на вас знак королевского расположения к вам. Мне соответствующим образом приказано уведомить вас о том, что Его королевское Высочество возведет вас в сан пэра Великобритании, как только станет известно, какой титул вы пожелаете носить… «
Не дочитав письма, Джек Обри вскочил со стула и, тряся руку адмирала, воскликнул:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138