Увлеченный романтическими взглядами на благородных дикарей, он много путешествовал по землям, где проживали американские аборигены, досконально изучив их обычаи в эпоху мира и войны, быт, законы и историю. Однажды, когда матросы «Сюрприза» все еще вывозили с «Акапулько» все, что можно было погрузить в трюмы фрегата, а мистер Лоренс обедал вместе с Джеком Обри, все трое засиделись в кают-компании за бутылкой мадеры.
— Разумеется, я впал в отчаяние, когда был взят в плен, — признался американец, — но в личном плане я отчаялся еще раньше, когда мне приказали принять командование этим злосчастным «Акапулько», поскольку с самого начала плавания я всей душой стремился увидеть Маркизские острова: ваш анчар, сэр, ваш двухпалый ленивец, дронт, птица-отшельник едва ли важнее для вас, чем для меня Маркизы, в особенности остров Хуахива, который мой дядя всегда называл раем.
— Неужели раем? — переспросил Стивен, вспомнивший о письме, которое было обнаружено в почте, найденной на «Данае», где использовалась именно эта фраза.
— Да, сэр. Возможно, не тот идеальный пресвитерианский рай, но настолько благодатный, что он намерен создать на нем колонию. На борту у него уже имеется несколько колонистов. Я слышал различные и зачастую противоречивые рассказы о нравах островитян, но все были согласны с тем, что большое внимание там уделяется различным табу и родству; все соглашались, что народ этот необычайно приветлив и красив. Единственные его недостатки — это каннибализм и страсть к прелюбодеяниям. Но ни одна из этих склонностей не превратилась в религиозную систему. Отнюдь, в жертву местным божествам приносятся главным образом свиньи; что же касается каннибализма, то это всего лишь дело вкуса и наклонностей. А с прелюбодеяниями не связано никаких церемоний или принуждения.
— Уж не намерен ли ваш дядюшка перевоспитать островитян? — поинтересовался Стивен.
— Что вы, ни в коем случае, — отвечал Гилл. — Он полагает, что их вряд ли можно переделать. Это будет своего рода колония-утопия — воплощенная мечта о свободе. И все же мне так хочется понаблюдать за жизнью местных жителей, пока она не изменилась тем или иным образом. И поскольку я не могу увидеть ее свободным человеком, надеюсь, что увижу остров хотя бы как пленник. Насколько я понял, капитан Обри намерен посетить Маркизы? Но, может быть, мой вопрос не вполне уместен?
— Ничего подобного, — возразил доктор. — Мне не очень хорошо известны его намерения, но я спрошу у него. Я верю, что мы втроем сможем вступить на берег Хуахива до того, как островитяне будут развращены.
— Я тоже на это надеюсь. И еще как! — воскликнул Гилл, сцепив пальцы рук в радостной надежде.
Однако после того, как капитан Обри обдумал новости, а все припасы, какие могли уместиться на фрегате, были перевезены с китобоя, он вызвал штурмана и сказал:
— Мистер Аллен, какое-то время назад вы заметили, что у Баттерворта и Кайла, владельцев «Акапулько», имеются агенты в Вальпараисо.
— Так точно, сэр. По-моему, в Писко тоже. Большинство торговых домов, занятых промыслом в южных широтах, имеют агентов в Чили или Перу.
— Рад слышать это, поскольку, как я полагаю, они, вероятно, смогут разрешить одну из наших трудностей. Я не в состоянии выделить офицеров и матросов для того, чтобы отвести «Акапулько» домой. Однако мне очень не хочется разочаровывать экипаж и лишать его денег. Поэтому я намерен послать китобоя в Вальпараисо и передать его агентам, взяв с них обещание выплатить вознаграждение. В то же самое время я смогу освободить всех наших американских пленников под честное слово. Сами по себе они люди приличные, но считают, что находятся в адских условиях. Кроме того, меня заботит проблема их размещения и кормежки в течение довольно длительного времени. Проблема эта заботит и мистера Адамса. Таким образом, мы убьем сразу двух зайцев… — Помолчав, Джек нахмурился и мысленно добавил: «одним выстрелом», затем продолжил: — Не обращайте внимания на мое бормотанье. Я думаю, это будет наилучшее решение, если, конечно, не рассматривать радикальные варианты вроде того, чтобы выбросить их за борт.
— Совершенно справедливо, сэр.
— Но дело в следующем, мистер Аллен. Офицер, который доставит судно, должен знать, что он рискует застрять на берегу. Я не намерен быть связанным состоянием погоды, не намерен обмениваться бесконечными пошлостями с адмиралами портов, генералами, губернаторами, даже епископами, избави Бог. Но всего этого может избежать подчиненный офицер, действующий на основании срочного приказа. Поэтому я провожу «Акапулько» до какой-то точки в виду берега и буду ждать его день и ночь. Офицер должен привести его в гавань вместе с пленниками и, скажем, командой гребцов с катера, срочно осуществить сделку и тотчас выйти в море на катере, присоединясь к фрегату, не теряя ни минуты времени. Насколько мне известно, «Норфолк» намерен крейсировать в районе китобойного промысла у Галапагосских островов до конца месяца, и мы можем внезапно напасть на него. Тем не менее я считаю, что можно потерять сутки ради избавления от приза и пленников.
Сутки и ни минуты больше: офицер должен успеть за это время присоединиться к нам. Как человек, изучивший местные условия, мистер Аллен, считаете ли вы этот план осуществимым?
— Да, сэр, считаю. И хотя не люблю высовываться, позвольте заметить, что мне знакома обстановка в Вальпараисо, я сносно знаю язык и в течение двадцати лет знаком с сеньором Меткалфом, агентом.
— Превосходно, мистер Аллен. Тогда сделаем так. Подберите себе людей и немедленно вступите в командование призом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138