— Я… — начала было Дэни, но теперь Кейдж не давал ей рта раскрыть.
— Ты ученый. Прежде всего ты должна быть предана университету.
По спине Дэни пробежал холодок.
— Может, кто-нибудь жаловался на мою работу? — спросила она.
Заведующий кафедрой снова небрежно взмахнул рукой. Волоски на затылке Дэни встали дыбом. Она не понимала, в чем дело, но не сомневалась: что-то случилось.
— Если кто-то пытается подсидеть меня, — осторожно произнесла она, — то я хотела бы знать, кто именно.
Кейдж окинул ее взглядом холодных серых глаз.
— Не стоит драматизировать, — с улыбкой ответил он. — Это всего лишь дружеская беседа, предназначенная, чтобы напомнить тебе: тебя наняли преподавать, а не поклоняться весьма сомнительному и шаткому алтарю мисс Редпас.
— Не волнуйся, — в тон откликнулась Дэни, продемонстрировав Кейджу два ряда белоснежных зубов. — От поклонения героям я отказалась примерно тогда же, когда перестала верить в Санта-Клауса.
Взяв свою кожаную сумку, она набросила ремешок на плечо.
— Значит, ты будешь отдавать университетским делам все время? — спросил Кейдж.
— Как только закончу работу над проектом, для которого меня порекомендовал ты. Разумеется, если не получу письменного распоряжения поступить иначе.
Дэни с улыбкой ждала, когда Кейдж облечет содержание «дружеской беседы» в официальное предупреждение.
Наконец он пожал плечами.
— В настоящий момент мне бы не хотелось выносить это дело на обсуждение ученого совета, — признался он.
— А когда ты будешь к этому готов? — поинтересовалась Дэни.
— Экзамены начнутся через десять дней. Мне бы не хотелось видеть твою доселе безупречную репутацию подмоченной из-за отказа провести экзамены как полагается.
— Мне бы тоже этого не хотелось, — ровным тоном подтвердила Дэни.
— Значит, такое возможно?
— Напротив. Чем бы я ни занималась в свободное от работы время, я не собираюсь пренебрегать академическими обязанностями.
Помедлив, Кейдж снова пожал плечами:
— Надеюсь, ты не заблуждаешься, Дэни.
— Только между нами, Хенли: поясни, что это значит?
— Академические обязанности-растяжимое понятие, их трудно определить.
— То есть?
— А тебе вскоре предстоит переизбрание.
— Какое отношение…
— Вот мое последнее слово по этому вопросу, — прервал Кейдж. — Я и без того сказал больше, чем следовало.
Он вышел, хлопнув дверью.
Дэни стояла, уставившись на дверь. По поводу только что закончившегося разговора ее рассудок и интуиция пришли к полному согласию.
Повернувшись, она сняла трубку телефона, набрала личный прямой номер Редпас и замерла в ожидании.
Ждать пришлось недолго. На другом конце провода трубку сняли после первого же сигнала.
— Слушаю, — произнесла Редпас. Ее голос чуть дрогнул, словно она ощущала напряжение острее, чем Дэни.
— Я до сих пор не знаю, сколько карт в этой колоде, — отчетливо проговорила в трубку Дэни, — но могу с уверенностью сказать: там есть по крайней мере один джокер.
— Я жду тебя.
Трубка умолкла.
С мечтой о домашнем супе минестроне придется распрощаться, со вздохом подумала Дэни.
Глава 22

Сиэтл. Ноябрь
В бинокль Ильи Касатонова желтые, синие и красные горизонтальные полосы колумбийского флага на мачте «Эсмеральды» отчетливо вырисовывались на фоне серого неба над заливом Эллиота. Верткие, но мощные зелено-белые буксиры ловко маневрировали, подводя ржавое грузовое судно к причалу на сорок третьем пирсе, Буксиры напоминали танцоров кордебалета, окруживших стареющую, располневшую прима-балерину.
— Ты видишь его? — спросила Катя у Касатонова.
— Пока нет.
Катя беспокойно зашевелилась на сиденье машины и разгладила складки кашемирового пальто. Она предпочла бы соболью шубу, но не хотела привлекать к себе внимание. Американцы испытывают явную неприязнь к тем, кто носит теплые шубы из шкурок маленьких пушистых зверьков.
Глядя в бинокль, Касатонов изучал ряды грузовых судов, выстроившихся в ожидании буксирного транспорта.
На расстоянии двухсот ярдов от берега маленький вытянутый тральщик шнырял, закидывая сети, между коммерческими и буксирными судами. Тральщиком командовал сморщенный беженец из Вьетнама по имени Хонг Кэ.
Хонг был тайным агентом Вьетконга в Сайгоне, а теперь занимался своим ремеслом в Сиэтле, разве что отчитывался перед Ильей Касатоновым, а не Хо Ши Мином. В настоящий момент Хонг делал тоже самое, что и его босс, — искал одно грузовое судно из множества кораблей, заполонивших залив Эллиота.
Хонг внимательно вглядывался в шахматные клетки стальных контейнеров размером с машину, составленных на палубе колумбийского корабля. Вначале он не заметил голубые контейнеры с четырехбуквенной аббревиатурой Тайваньской компании морских грузоперевозок.
Глядя вдаль, Касатонов безмолвствовал.
— Ну, есть что-нибудь? — не выдержав, спросила Катя по-русски.
— Терпение, детка. Еще слишком рано.
Катя поджала пухлые губы, но промолчала, зная, что где-то здесь находится шпион Касатонова. Правда, неизвестно, где именно.
Тони Ли устроился на переднем пассажирском сиденье автомобиля, словно монах во время медитации. Он не подавал и виду, что слышит каждое слово, сказанное за дымчатым стеклом, отделяющим пассажира и водителя от русских, сидящих сзади.
Впрочем, ничего полезного для себя Ли не находил. Катя и Касатонов не отличались наивностью. Несомненно, они понимали, что их подслушивают, ибо говорили преимущественно по-русски. Ли предстояло позднее перевести запись.
Человек, который был достаточно глуп, чтобы не заметить очевидного, недолго протянул бы в мире «Гармонии», где не привыкли церемониться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126