Даниель не переставая думал о ней, спускаясь вниз на кухню, где налил себе полную кружку кофе, и когда смотрел в окно, как Дотер гнал коров с пастбища.
Даниель знал, что никогда не полюбит Джоли. Все, что имел, он отдал Илзе, а она забрала лучшую часть его с собой в могилу. Его новая жена совсем не походила на изящную Илзе. Джоли была выше и сильнее, у ней не было утонченного изящества. Илзе всегда напоминала Даниелю цветок, а Джоли была создана совсем для других целей — рожать на свет сильных, здоровых детей и нести тяжкое бремя работы на ферме. Вдобавок она оказалась очень неплохой кухаркой, хотя порции, которые она накладывала на тарелки, могли бы быть в несколько раз больше.
Даниель допил кофе и, поставив кружку в раковину, протянул руку и снял с крючка у двери шляпу. Затем вышел во двор проверить, вся ли работа, намеченная на сегодня, проделана должным образом. Выходя, он вновь напомнил себе, что Джоли — грабительница банка, а может, даже и убийца.
Когда Джоли проснулась, в комнате было темно. Ее мгновенно охватила паника, словно что-то сдавило горло. Девушка испуганно вскочила с кровати. Она едва могла дышать, сердце бешено колотилось в груди, отдаваясь в ушах барабанным боем. Осторожно, стараясь не шуметь, она дотянулась до другого края кровати. Там никого не было.
Джоли вообще была одна в спальне Это открытие немного успокоило ее. Когда глаза привыкли к темноте, она добралась до лампы со стеклянным абажуром, стоявшей на ночном столике, затем от лучины зажгла ее, почти уверенная, что муж прячется где-то в тени, выжидая момента, чтобы наброситься на нее.
Но в спальне не было никаких признаков Даниеля, и хотя это успокоило Джоли, но в то же время изрядно озадачило. Ощущение того, что можно было бы назвать одиночеством, всколыхнулось где-то в глубине ее души. Может быть, она не приглянулась Даниелю? Или он считает ее опасной? А вдруг он даже запер ее на ночь в этой спальне, словно узника в тюрьме?
Снова охваченная паникой пополам с ужасом, она вскочила с постели, бросилась к двери и обеими руками ухватилась за ручку. Но та свободно повернулась, и Джоли едва не вылетела в коридор, некоторое время постояла там, просто потому, что была вольна делать это. А потом медленно спустилась вниз на кухню, решив перед сном успокоить нервы кружкой теплого молока.
К ее удивлению, несмотря на то, что часы показывали три часа ночи, в кухне горел свет.
— Даниель? — вполголоса позвала Джоли, замерев на пороге, прижимая к горлу воротник платья
Никто ей не ответил, и Джоли немного пришла в себя, подбросив в печь пару поленьев, и, подгоняемая пятнами лунного света, быстро сбегала в уборную, затем вымыла руки.
На кухне молока не оказалось, но Джоли вспомнила, что видела у колодца пятигалонную канистру, которая была опущена вниз для того, чтобы холодная вода охладила молоко. Она направилась к колодцу По пути луна ярко осветила одинокий клен, стоявший чуть поодаль Затем луна снова скрылась за облаками, но в ее неверном свете Джоли сумела разглядеть, что под деревом кто-то стоял Она наверняка знала, что это был Даниель.
Хотя Джоли искренне считала, что благоразумие — лучшая составная часть мужества, в жизни она никогда не придерживалась этого золотого правила. Вот и сейчас она стала подкрадываться ближе, тяжело дыша и прижимая ладонь к сердцу. Однажды едва не вскрикнула от ужаса, но оказалось, что это просто кошка перебежала ей дорогу. Подросшая за лето трава еще хранила дневное тепло и по ней было приятно идти.
Когда Джоли подошла к одинокому дереву на расстояние меньше ста ярдов, то обнаружила, что под его кроной находятся две огражденные, тщательно ухоженные могилы. Рядом с ними, глядя на надгробия и держа шляпу в руке, стоял Даниель Он не заметил приближения Джоли и даже не посмотрел в ее сторону.
Девушка судорожно сглотнула и обеими руками ухватилась за живот. Искреннее тихое горе Даниеля пронзило ее, как удар молнии, хотя Джоли и не могла бы сказать, почему. Для него она — посторонний человек, точно так же, как и он для нее; он из жалости женился на ней просто для того, чтобы спасти ее шкуру.
Что бы ни случилось, она всегда должна помнить одно: в любой момент Даниель может «умыть руки» — одному Богу известно, сколько людей поступали именно так, — а когда сделает это, то, вероятно, отдаст ее в лапы закона. Джоли поежилась от одной этой мысли, обхватила себя руками, чтобы согреться, повернулась и устремилась обратно к дому.
Теперь она вовсе не хотела спать. Захватив из буфета кружку, она сходила к колодцу и принесла оттуда молока. Затем снова сходила и налила молока в кастрюлю, стоящую на плите печи. В это время вошел Даниель и встал рядом со своим стулом.
— Расскажи мне, почему ты была вместе с теми людьми, — спросил он. И хотя это было произнесено мягким тоном, Джоли стало абсолютно понятно, что это не просьба, а приказ. Джоли откинула прядь волос, которая выбилась из пучка на затылке, и занялась молоком.
— Я дружила с Блейком Кингстоном, — ответила она. — По крайней мере мне так казалось.
Она услышала, как заскрипел стул у нее за спиной, и когда полуобернулась через плечо, то увидела, что Даниель сидит верхом на стуле, а его голубые глаза неотрывно смотрят на нее.
— А твои старики? Они живы?
У Джоли перехватило дух — прошло столько лет, но воспоминания все еще были очень болезненными, — и она покачала головой.
— Нет, — сказала она, отводя глаза. Свою мать она не помнила совсем, хотя была на ее похоронах. Господь прибрал к себе и тетю Ниссу, и дядю Франклина, и всех остальных в ту эпидемию холеры, что разразилась в Небраске несколько лет назад.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107