персияне любят это число… Оно поможет дальнейшим победам «льва Ирана» над турецким полумесяцем… А для царицы шах-ин-шах выбрал сам индийское ожерелье — каждая жемчужина подобна миндалю.— До нас дошло, — вставил Эреб-хан, — давнишнее желание царицы. Ведь царь Георгий другой женщине преподнес такое украшение… «Лев Ирана» решил успокоить царицу… Тебе, князь, особенно будет приятно лично известить царицу об этом…Эреб-хан молодцевато выпрямился.— Не меньше удовольствия доставляет мне, любезные ханы, лично передать вам решение царя: после привезенного калыма и грамоты на Лоре, скрепленной клятвой, подписью и печатью великого шаха Аббаса, царевна Тинатин будет готова к путешествию в Исфахан.Ханы запротестовали — они рассчитывали на удовольствие вернуться в Исфахан с царевной.Шадиман сослался на обычай Грузии, требующий не менее двух приездов макреби — свадебных посольств, — дабы соседние царства поспешность не сочли за пленение. Необходимо также приготовить приданое и свиту. А завтра для спокойствия князь Бартом передаст благородным ханам запись с перечислением обусловленного, ибо на память не следует рассчитывать: она изменяет чаще женщин.Эреб-хан, отбросив чубук, осведомился у Шадимана, не рассчитывает ли князь свитой Тинатин обогатить шаха?— Обогатить шаха можно только лишней женой, — со вздохом ответил Шадиман, — но я надеюсь, великодушный «лев Ирана» не будет препятствовать грузинкам изредка приезжать в Картли для личного уведомления Метехи о здоровье Тинатин.Глаза ханов скользнули по непроницаемому лицу Шадимана, и Эреб-хан выразил уверенность в уступке шаха понятному желанию царицы Мариам.Шадиман мягко посмотрел на серебряный месяц, склонившийся над Махатскими холмами, на нежную поволоку тбилисского неба и предложил опорожнить последнюю чашу в честь окончания свадебных переговоров. Он посоветовал получше отдохнуть ввиду предстоящей в честь благородных ханов большой охоты и состязаний на мечах молодых князей.Шадиман встал:— Да будет усладой ваш отдых под кровлею царя Картли.Ханы на любезный намек Шадимана об их полной безопасности рассыпались в ответных пожеланиях, но лишь Шадиман вышел, уныло стали обсуждать положение дел. Шадиман ясно дал понять: без обусловленного калыма Тинатин не выдадут и не разрушат союз с Русией.— Шах Аббас должен быть доволен, — докончил Карчи-хан.— Доволен? — переспросил Эреб-хан. — Знай, доверчивый советник: каждому правоверному безопаснее держать голову в шлеме, чем в шахском дворце. ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ Приготовления к отъезду Тинатин заканчивались. Маленькая Тинатин, вначале ощущавшая только ужас перед страшным шахом, под влиянием Шадимана стала считать себя избранницей бога, обреченной на жертву во имя родины, и твердо решила понравиться шаху и служить многострадальной Грузии.Георгий X, видя перемену в настроении Тинатин, еще больше проникся доверием к Шадиману, уже с полной властью первого советника царя распоряжавшемуся в замке.Тинатин жадно впитывала в себя нежность Луарсаба и любимой подруги Нестан, проливавшей потоки искренних слез. Заметное внимание Луарсаба к Нестан тревожило Астандари: желтая лиса еще потребует обратно драгоценности Иллариона.— Она у меня как чирий на носу, — жаловалась Астан матери.Выслушав жалобу, Нино решила избавить дочь от напрасных неприятностей.Царица ухватилась за идею Нино не разлучать Тинатин с любимой подругой, тем более, что Шадиману тоже не нравилось внимание Луарсаба к Нестан.Над остроконечной башней бархатными лохмотьями закружились ласточки.— Хорошая примета, — прошептала, крестясь, мамка.Девочка быстро оглянулась: в узкую дверь осторожно протискивался Дато.Тонкая красота и беспомощность Нестан взволновала Дато. Он поцеловал рукав Нестан и проникновенно сказал:— Княжна, я видел твоего отца… Князь уехал в далекое путешествие, в страну голубого спокойствия, и я поклялся ему в верности Нестан Орбелиани.— А что еще велел передать князь? — тревожно спросила мамка.— Твоего младшего сына Иесэ… Он больше не нужен князю…Старуха побледнела, зашаталась, руки судорожно ловили воздух. Нестан испуганно бросилась к ней. Но мамка, выпрямившись, отвела Дато в сторону и с побелевшим лицом и сухими глазами дослушала рассказ Дато о гибели Орбелиани и ее двух сыновей.— Теперь особенно будь внимательна, благородная женщина, необходимо уберечь Нестан от гарема…Дато четко ронял слова, мамка понимающе наклоняла голову.— Слезами ноги Луарсаба оболью, Тинатин молить буду, но Нестан спасу… Передай Иесэ, пусть пока у тебя в Амши работает… Потом тайно может приехать в Метехи. Арчил хорошее сердце имеет, с нами всегда добрый.
Теплое дыхание солнца едва шевелило белоснежные лечаки метехского сада. Чинара, прикрываясь зеленым щитом, тянулась к открытому окну. Царь машинально отломал ветку, повертел в руках и обернулся к князьям.— Значит, двадцать один? Да, да… Зураба Эристави не забыли? Газнели, Мухран-батони, Турманидзе… Молодого Цицишвили вычеркните, дурак усы перед самой поездкой подрезал… Да, да — значит, двадцать один?— Двадцать один, великий царь, никого не забыли, — сказал Бартом.— Осмелюсь доложить, царь, — робко начал Реваз, выполняя поручение Астан, — осмелюсь доложить, ты не записал ни одного Магаладзе. А Тамаз для Ирана усы только вчера красной хной выкрасил.— Я его не просил хну портить… Двадцать два — хорошее число, да, да… Запиши, князь, Георгия Саакадзе… Необходимо оказывать внимание отличившимся азнаурам…— Разреши сказать, царь, не будут ли в обиде князья? Саакадзе только недавно снял одежду простого азнаура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192