За конем арабским беки, и паши, и агалары.И князья, и азнауры гарцевали. Видно, чарыРаздвигали гор ущелья, до копыт пригнув чинары,Вечерами били бубны, под зурну сдвигались чары. Но царю царей дороже звон мечей и пляска стрел.Отдает приказ, и лагерь черепками запестрел.На охоту! И в колчанах задрожали перья стрел,Переливом перьев берег злой Лиахвы запестрел. Меткость рук Тамар познали круторогие олени.Белогрудый сокол цаплю клювом бил до исступленья.Оробел медведь, и стал он на мохнатые колени.Волк седой бежал от страха за ограду поселенья. За зверьми летят джигиты, не щадя лихих коней,Но Тамар желает каждый, жадно думает о ней.Взор Тамар ночей чернее и белее белых дней.Холодней воды подземной, жарче солнечных огней. Где пируем мы, в то время пировали только тучи.Вместо башен Горисцихе подымались к небу кручи,Над Лиахвою клубился лишь один туман летучий,Да порой скалы осколок обрывался вниз, гремучий. На наездников не смотрит — изогнула бровь Тамар,Улетел любимый сокол, он презрел любовь Тамар,Он с добычей за рекою, на крутой горе, Тамар.И под звуки рога скачет витязь в серебре к Тамар. Прискакали агалары, и князья, и азнауры.Но не переплыть Лиахву, волны бешеные бурь.Перед кем дрожали тигры, от кого не скрылись туры,Кто врага сражал в сраженье, те стрелки стоят понуры. Их Тамар разит презреньем, в каждом слове острый яд.Говорит Тамар: "Любую тот получит из наград,Кто осилит бег Лиахвы, переплыв кипучий ад,Снимет сокола с вершины и вернется с ним назад". Был певец голубоглазый, на Тамар смотрел он прямо,Он встряхнул кудрями буйно, в реку бросился упрямо.Пусть ревет Лиахва гневно, но смельчак плывет все прямо.Высоко взлетает сокол, ловит сокола упрямо. Я отвагу восхваляю, за отважного я рад,Но певец не князь надменный, он богатством на богат.Он подарка не попросит, и взамен иных наградОн одной любви желает… И Тамар сулит агат, Бирюзу сулит и жемчуг божьей матери Гелата!«Погуби певца! Пусть сгинет! Все отдам — парчу и злато».Он плывет, поет о солнце, песня гордая крылата,Смотрит он из волн Лиахвы на Тамар, близка расплата. Зашумела буря гневно, грозный закипел поток,И певца швыряют волны, никнет сломанный росток.Унесен в Куру, в пучину… чей на свете горше рок?За несбывшееся счастье он на смерть себя обрек. Пронеслась гроза. И снова голубое небо тихо.И Тамар повелевает здесь построить Горисцихе…На горе, где непокорный сокол вдаль глядел, где вихорьСлил певца с волной, поныне видим крепость Горисцихе. Вот, грузины, струн сказанье про любовь пловца к Тамар,Крепость тучи подпирает, что пред нею смерч, Тамар?Торжествует жизнь! Помянем песнею певца Тамар.Выплыл в памяти он нашей, победил он смерть, Тамар! Саакадзе, схваченный стройными напевами, смотрел вниз на Гори, утопающий в зеленых садах. Георгий видел запутанные узенькие улички, маленькие дома, дымчатую чешую Лиахвы. В голубом воздухе неподвижно дремали прозрачные ветви яблонь.Хвастали пышноусые горийцы плоскими мечами, хвастали чешуйчатыми кольчугами, отобранными у арабов, хвастали светлоглазыми мествире, перебирающими тонкими пaльцaми золоченые чанги. Слушал Луарсаб воинственные песни горийцев…Солнце залило царский сад оранжево-лиловыми лучами. У темного пруда молчали черные лебеди.Царь отдыхал, и двор, от покоев Луарсаба до дальних конюшен, замер.Нестан взволнованно металась по душистой беседке, утопающей в сирени. Да, ясно, на аспарези Гульшари будет избранницей царя. Недаром Луарсаб помог ей взобраться на скалу. Это не случайно у Андукапара оказалось неотложное дело в ближайшей деревне… Гульшари оставалась одна…Нестан порывисто бросилась навстречу Саакадзе.— Ты придумал средство помешать Гульшари красоваться на аспарези рядом с царем?— Придумал средство помочь княжне Орбелиани выйти с честью из неравного поединка. Не хочу скрывать, княжна. Не одной красотой нравишься. Твой живой ум покорил человека достойнее меня… Но поговорим о состязании…— Скажи раньше, кем послан?— Тебя любит Зураб Эристави.Истерический смех оглушил беседку. Нестан хохотала до слез, до хрипоты, пересыпая смех злобными выкриками: не любит ли Нестан еще целая дружина уродов? А может, у Нугзара для нее найдется второй Баадур или теперь принято влюбляться неповоротливым медведям? Долго захлебывалась Нестан, наконец обратила внимание на Саакадзе, спокойно забавляющегося выдергиванием лепестков из пышной розы. Уж не шутит ли?— Нет, княжна, не умею шутить над чужим сердцем. Много высыпала злых и недостойных тебя слов… Одни здесь. Будь благосклонна, выслушай откровенность друга, желающего избавить княжну Нестан от черной судьбы. Пусть мои слова будут горькими, но когда-нибудь поймешь: так мог говорить только преданный друг. Знаю, куда летит Нестан, но оглянись, сколько поднятых мечей готовы отрубить воздушные крылья. Неужели царица позволит такую женитьбу? Неужели князья допустят царя Картли заключить невыгодный брак? А власть Шадимана? Посмотри хорошо на Гульшари. Кто может сравниться с княгиней Амилахвари в средствах? А разве царица, Шадиман, почти весь Метехи не на стороне Гульшари? Где же прекрасной маленькой Нестан бороться с коронованными и некоронованными тиграми… Или княжну Орбелиани удовлетворяет более скромное место при царе? Такое охотно разрешат…— Ты ошибаешься, Георгий, царица со мной ласкова и Луарсаб не совсем спокоен… Почему же и не питать надежды?— Позволь, княжна, досказать. Почему обиделась на любовь Зураба? Разве владетели Эристави не полуцари? Разве богатству и могуществу Эристави не завидуют даже светлейшие?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192