" Он ответил:
"Успокойся, детка, выпей чего-нибудь..." Я бросила трубку и кинулась на
аэродром. Была гроза, и самолеты не летали. Я опоздала на несколько
часов...
- Джейн, были у Крэнстона враги? Припомните хорошенько!
- Характер у Джо трудный. Но он был справедлив. По крайней мере я
никогда не слыхала о существовании недругов, которых бы он опасался или
ненавидел. Я уверена, что ответ на этот вопрос можно было бы найти в
дневнике Джо, он очень аккуратно вел его всегда.
- Где сейчас этот дневник?
- Не знаю... - Я почувствовал, как голос ее дрогнул.
- Почему вы решили встретиться со мной, Джейн? Скажите откровенно! Во
имя памяти Джонни?
- Лоусон рассказал о вашей встрече. Это испугало меня. Мне нестерпимо
больно от одной только мысли, что имя Джо затаскают газеты. Он не заслужил
этого. Люди вашей профессии... вы даже на чужом горе греете руки. Умоляю
вас, оставьте Джо в покое!
- Успокойтесь, Джейн. Если я и добиваюсь истины, то лишь для того,
чтобы найти виновных в гибели Джонни, - как можно мягче произнес я, хотя
меня так и подмывало выплеснуть ей в лицо обиду за столь страшное
обвинение в мой адрес. - Ведь должна же существовать причина, толкнувшая
Джонни на самоубийство, понимаете вы это или нет?!
Джейн обхватила лицо руками так сильно, что у нее побелели ногти.
Девушку сотрясали беззвучные рыдания.
Поздним вечером того же дня я узнал причину.
Я буквально не находил себе места после встречи с Джейн Префонтейн.
Тысячи мыслей мелькали в голове, предлагая на выбор одно решение хлеще
другого. Выйдя из метро на станции "Пий IХ", я двинулся навстречу плотному
потоку зрителей, льющемуся со стадиона. Меня толкали, наступали на ноги,
кричали что-то, когда я толкал, но, словно сомнамбула, шел ничего не видя
и не слыша. Наконец выбрался из этого потока в парк. Здесь было спокойнее.
Одуряюще пахли цветы, вдали мерцали мириадами окон две пирамиды -
олимпийская деревня. Где оно, окно комнаты, еще хранившей память о Джонни?
Я решительно свернул к шоссе и спустя минуту катил в такси в 18-й район.
Сержант Лавуазье нисколько не удивился, увидев меня на пороге
полицейского отделения.
- Хелло, мистер Олех Романько!
- Хелло, сержант! Мне бы комиссара Дюка...
- У комиссара Дюка сегодня выходной. Не могу ли я быть вам полезен?
- Жаль. Впрочем, извините, сержант, нет ли чего нового в деле
Крэнстона?
- Садитесь, сэр, - пригласил сержант, указывая на черное ободранное
кресло. Он вышел из-за перегородки, сел напротив и немедленно сунул в рот
"Кэмэл".
- Я не должен, видимо, без разрешения комиссара Дюка давать вам
сведения. Но и запрещения я не получал. Значит, волен в своем выборе, -
весело отбарабанил Лавуазье. - Не так уже часто в нашем заведении
предоставляется подобная возможность.
- Так что нового?
- Крэнстон не был пьян. Это во-первых. Он был абсолютно трезв! Это
во-вторых! У него был рак. Рак печени. Это в-третьих.
- Так вот в чем причина самоубийства Крэнстона!..
- Патруль подтвердил наличие "ягуара" той ночью на шоссе. В машине
было двое мужчин, - словно не услышав моего восклицания, продолжал сержант
Лавуазье. - "Ягуар" ищут. Я лично проверил версию открывшейся правой
дверцы, сломавшей деревцо. Полностью отпадает: замок на дверце был
надежный. Вывод я сделал бы такой: кто-то выскочил из движущейся в обрыв
машины.
- Вы ничего не слышали о дневнике Джона Крэнстона, сержант? - спросил
я.
По тому, как мгновенно умолк сержант и вскинул на меня испытывающий
взгляд, я догадался, что Лавуазье не так прост, как могло показаться.
- У Крэнстона был дневник. Он многое прояснил бы в этой загадочной
истории. Скажите-ка мне, сержант, задумай вы покончить жизнь
самоубийством, вы закопали бы дневник в землю?
- Наоборот, я положил бы его на самом видном месте. Никто не свободен
от тщеславия. И особенно те, кто решается досрочно уйти из жизни!
- Вот видите, сержант. Но дневник исчез.
- Выходит, кому-то было невыгодно его появление...
- Но кому?
- А хватка у вас есть, мистер Олех Романько! У меня к вам деловое
предложение.
- Слушаю вас, сержант!
- Давайте заключим джентльменское соглашение о взаимном обмене
информацией. Сержанту Лавуазье вовсе не повредит, если он, благодаря своей
проницательности и настойчивости, кое-что раскопает в этом деле, на
которое комиссар Дюк уже махнул рукой. Что касается вас, мистер Романько,
вы сможете неплохо на этой истории подзаработать. Такое газеты любят! Ну,
так что вы скажете?
Я подумал, что кое-кто из моих знакомых и сослуживцев удивился бы,
узнай они, что я сижу в полицейском управлении и веду тайные переговоры с
секретным агентом. То-то бы удивился!..
- Согласен, сержант. Но при одном условии: до поры до времени вы не
обмолвитесь ни словом о Джоне Фицджеральде Крэнстоне газетчикам!
Сержант понял меня по-своему:
- Понимаю. Конкуренция. Вот вам мое честное слово.

5
- Он выгнал меня! Просто выгнал, как дрянную собачонку, черт подери!
- Серж кипел от негодования. - Ну ладно, допускаю, что нашего брата есть
за что недолюбливать. Но чтоб так!.. Нет уж, вы меня извините. В свои
пятьдесят три я никому не позволю плевать мне в лицо. И этому пижону не
позволил!
- Может, ты задел его чем-то? - попытался я слегка выпустить пар из
побагровевшего от злости Казанкини.
- Черт возьми! Не красная же он девица, этот Дон Маккинли! Я едва
открыл рот, едва успел произнести:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27