Она прошептала:– Нет, я сошла с ума от печали и тревоги. Этого не может быть!Высокий мужчина шагнул и обнял ее.– Флер, дитя мое, это я, твой отец, – сказал он. Они оба задрожали от волнения.На мгновение Флер застыла, будто она находилась между воротами рая и пропастью ада. Она смотрела на лицо со шрамом, все больше и больше узнавая его.Гарри Родни смотрел на дочь сквозь слезы, но уже не видел прежней смеющейся девочки. Флер стала молодой женщиной с печатью пережитого горя на лице. Она была прекрасна; ее кудри, грация, живое лицо напоминали ему о ее матери. Тэйлоры смутились, когда Флер кинулась в объятия незнакомцу. Они услышали ее голос, срывающийся от счастья.– Это ты! Ты не умер. Ты вернулся ко мне. Папа, папа, мой дорогой, милый отец.Тэйлоры все поняли, взялись за руки и незаметно исчезли.Гарри Родни и его дочь прижались друг к другу, и по их щекам текли слезы. Глава третья Флер сидела на коленях у отца, вспоминая их последнюю встречу. Гарри Родни сидел, боясь шевельнуться. Он слушал с ужасом и отвращением кошмарную историю ее жизни. Ее голос задрожал, и она покраснела, рассказывая о том, что случилось в «Малой Бастилии».Возвращаясь из Австралии, Гарри вспоминал Флер златокудрой, веселой девочкой, чей звонкий смех эхом разносился по всему дому: его дорогая Флер, сокровище его и Элен. Кто мог знать, что их невинное дитя ожидает такая ужасная судьба. Гарри замотал головой, сжав кулаки, при мысли, что именно он стремился дружить с Чевиотом. Не в добрый час он пригласил барона на день рождения Флер. После того как дочь ему все рассказала, барон предстал перед ним совсем в ином свете: как негодяй, разрушивший счастье его дорогой дочери. Сделав Флер леди Чевиот, Дензил заставил ее страдать, особенно после того, как она родила ребенка.Гарри не мог этого перенести. В конце концов он прервал Флер.– Остановись, не продолжай! Я уже достаточно услышал, – и он заплакал, не в силах сдержать слезы. Флер забыла о своем горе и бросилась утешать отца. Она целовала его в щеки, нежно гладила руки и просила не печалиться.– Все прошло, папа. Мы снова вместе. Мы потеряли нашу милую маму, но Бог снова соединил нас.Гарри поднял голову.– Дитя мое, если бы мама узнала об этом кошмаре, ее сердце бы разорвалось на части.– Если бы она была жива, папа, этого бы не случилось.– Это правда, – кивнул Гарри, – никто не может знать будущее. Когда твоя мама захотела сопровождать меня во Францию, я не знал, что своим согласием подписываю ей смертный приговор и твою злую судьбу!– Ты не виноват, не нужно винить себя. Гарри вытер глаза.– Да, милое дитя, но мы виноваты в том, что не рассказали тебе историю семьи, когда ты достигла брачного возраста.– Но, папа, кто мог знать, что наследственность проявится в третьем или четвертом поколении, – тихо сказала Флер. – Кожа мамы была белая как снег, а волосы были еще красивее, чем мои. Но почему, почему наследственность передалась моему несчастному ребенку?– Это могут объяснить только доктора или ученые. Но теперь я знаю, что твоя дорогая мама была права, говоря, что нам не следует иметь детей. Но нам так хотелось иметь ребенка… и когда ты родилась, все было хорошо. Мы не думали о том, что такое несчастье может случиться с тобой.Флер схватила руку отца и прижала ее к щеке.– Прошу тебя, не вини себя. Несмотря на все свои беды, я не упрекаю ни тебя, ни мою милую маму.– Ты ангел, – сказал отец, чувствуя, как трудно бороться со слезами.– Сколько людей знали, что мой прадед был африканцем?– Никто. Несколько знакомых твоей мамы, когда она была еще маркизой де Чартелет, возможно, догадывались из-за сходства между ней и молодой квартеронкой Фауной, которая была рабыней леди Памфрет.Флер уставилась на отца.– Мама – рабыня? О, как мне трудно поверить в это!– Но это правда. И ты должна всегда чтить ее память. Даже девушкой, несмотря на ее ужасное положение, она оставалась чистой и невинной. Она отдала мне всю свою любовь. Ее свадьба с Люсьеном де Чартелет была лишь ради имени. Она принадлежала мне до самой смерти и осталась верной и любящей женой.Он опустил голову. У Флер покатились слезы из глаз; вытерев их, она заговорила о Певериле. Гарри слушал ее и изредка кивал.– Конечно, этот молодой джентльмен достоин твоей любви. Он получит от меня полную поддержку и одобрение.– Значит, ты не возражаешь против моего повторного брака?– Я хочу только, чтобы ты была счастлива, мое милое дитя, – сказал он.Гарри поднялся и заходил взад и вперед по комнате, сжав кулаки. Его лицо со шрамом отражало поднимающийся внутри гнев. Наконец он взорвался:– Долли, моя родственница, продала тебя Чевиоту! Что ж, она заплатит за это, клянусь Богом! Ведь она сама мать! Как она могла совершить такое преступление против сироты?Флер промолчала, а Гарри добавил:– И Нонсил, друг моего дяди и мой юрист, которому я доверял! Он также виноват. Мой дом продан, мои деньги и поместья попали к Чевиоту. Какой позор! Кэлеб Нонсил также ответит.Но Флер думала о Певериле и нависшей над ним опасности.– Папа, помоги мне спасти Певерила, – сказала она. – Он не должен начинать эту бессмысленную дуэль с Дензилом. Ты знаешь, как Дензил стреляет. Певерил мягкий и мирный человек. Он дерется с Чевиотом за мою и свою честь, но против Дензила у него нет шансов. И если умрет Певерил, ты потеряешь и дочь, потому что я этого не переживу.Гарри Родни подошел к ней и взял за руки.– Ты не потеряешь его. Слава Богу, я пришел вовремя. Я, твой отец, имею право отомстить за тебя. Именно я встречусь завтра с Чевиотом.Флер схватилась за горло, Ее глаза сверкнули и надеждой, и ужасом:– Ты?!– Да. Долли и Нонсил могут подождать, а это дело срочное.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80