Это не помешало ему, правда, испытать некоторое удовлетворение при вести о неизбежной смерти младшего Крисарха. Он невзлюбил Брендона с первого взгляда, двадцать лет назад, и дальнейшее общение с ним не изменило его отношения.
«Он и не знает сам, чем обладает, да ему и все равно. Ну и пусть, все равно он это потеряет».
— Но победа моя неполна, ибо враг мой украл у меня последнего из моих наследников.
«Знай ты это раньше, может быть, ты не так бы спешил убить остальных».
В памяти мелькнул на мгновение образ младшей сестры, исступленно выкрикивающей проклятия отцу, в то время как Эводх пытал её на глазах у отца и перепуганного Анариса, только-только вернувшегося с Артелиона. Остальные его братья погибли подобным же образом, пав жертвой собственных амбиций, пока его воспитывали Аркады.
«Зато теперь у тебя нет выбора. Панархисты сказали мне, как отразились попадания в твой корабль при Ахеронте на твоей наследственности, и до меня доходили слухи о том, каких жалких уродцев ты плодил после этого».
— Но лишить меня и этой доли моего палиаха я ему не позволю. Он превратил тебя в размазню, не способную править по-настоящему, отравив твой дух, — Эсабиан использовал слово «хачка», обозначающее достоинства, передаваемые из поколения в поколение, — такими панархистскими извращениями, как эта их «любовь».
Презрение, с которым его отец произнес последнее слово, только усилилось от того, что ему пришлось использовать понятие из уни, ибо должарского эквивалента ему не было.
— Ты опозорил память предков своим поведением по отношению к этой ничтожной рабыне, словно такая прикотчи способна на достойную борьбу. — Он помолчал, улыбаясь с холодной брезгливостью. — О, конечно, за тобой следили. — Лицо его помрачнело, голос возвысился и зазвенел от гнева. — Возможно ли ожидать нормальных наследников от такого червя?
Он стремительно взмахнул рукой. Сила удара оторвала Леланор от палубы и швырнула о переборку.
Внутри Анариса все сжалось, но он не выказал никакой реакции, пока его возлюбленная, шатаясь, поднималась с палубы.
— И тем не менее ты снова и снова настаиваешь на встрече с этим ничтожеством — эту слабость ты наверняка подцепил у панархистов, ибо в моем роду таких извращений не знали с тех пор, как Дол заложил основание башен в Джар Эмине. — Эсабиан резко замолчал, словно пытаясь овладеть собой; когда он заговорил снова, голос его звучал не громче обычного.
— Однако теперь у меня есть время заняться твоим перевоспитанием, дабы взрастить в тебе дух, достойный наследников Дола — да живет Дол в тебе так, как живет он во мне. Я не потерплю возражений, и у меня снова будет сын.
Анарис бросил украдкой взгляд на Леланор, которую била дрожь. Она крепко прижала локти к бокам и переводила испуганный взгляд с одного на другого: проданная на Должар в рабство рифтерами, она так и не выучила должарского.
Эсабиан одарил его ледяной улыбкой и нажал кнопку на стоявшем рядом столике. Люк в дальнем конце комнаты отворился, пропуская высокую фигуру Эводха; татуировки-карра матово блестели на его бритой голове в свете Артелиона.
— Твой первый урок начнется прямо сейчас. — Он подал знак Эводху. — И продлится ровно столько, сколько потребуется, чтобы избавить тебя от слабости.
Медик крепко взял Леланор за руку выше локтя. Она испуганно вздрогнула и выскользнула из его рук, бросившись в объятья Анариса.
Эводх рванулся к нему. Как только пешж машхадни протянул руку к Леланор, Анарис перехватил его руку и провел прием уланшу, от которого тот врезался в переборку и рухнул на палубу, запутавшись в собственных одеждах.
Не обращая внимания на Эсабиана, он нежно повернул Леланор к себе и осторожно приподнял её лицо за подбородок.
— Не бойся, сердце моего сердца, я не позволю им сделать тебе больно.
Она услышала уверенность в его голосе и прижалась к нему всем телом. Он наклонился и нежно поцеловал ее, гладя её по спине под брезгливо-возмущенное рычание отца и барахтанье пытающегося встать Эводха.
Он почувствовал, как она успокаивается, отвечая на его ласку, забыв о том, что их окружает. Руки её скользнули ему за спину, и он поднял свои руки к её затылку в последней прощальной ласке, потом осторожно вытащил из рукава свой пешакх и вонзил его острое как бритва лезвие в её шею. Клинок без сопротивления вошел ей в позвоночник, и она умерла мгновенно, лишь едва заметно вздрогнув.
Она привалилась к нему, и он ощутил во рту вкус крови. Осторожно опустив её на пол, он выпрямился лицом к отцу.
Откуда-то взялись и бросились к нему охранники; лица их заметно побледнели при виде разгневанного лица Эсабиана. Анарис издевательски улыбнулся отцу.
— Все, что ты можешь предложить, отец мой, — это смерть, а этого недостаточно.
* * *
АРТЕЛИОН
День, когда Мойре исполнилось девять лет, был лучше всех других дней её рождения до той минуты, пока не появились солдаты в черном.
Неделей раньше родители поразили ее, сообщив, что они возьмут её посмотреть на Аврой — на несколько лет раньше, чем это обычно полагалось. А в это утро её папа принес цветы из Дворца, чтобы она подарила их Аврой — он срезал их в саду, за которым ухаживал для самого Панарха.
— Некоторые из них родом с планет таких далеких, что их никогда не увидеть в небе над Мандалой, — сказал он.
От их ярких красок и запахов голова шла кругом. Он держал букет в руках, а Мойра не могла надышаться их ароматом.
— А они не скучают по родному солнцу? — спросила она, вспомнив про Аврой.
Отец улыбнулся.
— Не знаю, малышка. Я стараюсь сделать так, чтобы им было хорошо здесь. — Взгляд его сделался почему-то печальным, и он на мгновение отвернулся, глядя на холмы, возвышавшиеся между их домиком и дворцом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143