вот перед ними враг, который двадцать лет назад победил Эсабиана, который лишился теперь всего, кроме жизни, и он разговаривает со своим победителем так же свободно, как если бы они просто беседовали на палубе какого-то корабля в глубоком космосе, где титулы и звания не имеют ровно никакого веса. Барродах отчаялся даже представить себе, чем это может кончиться, и это страшило его больше, чем холодный гнев Эсабиана.
Эсабиан же выпрямился на троне, оскалив зубы в странной, натянутой улыбке.
— Ты назвал глупцом меня?
Барродах содрогнулся: он шкурой ощущал таящийся где-то почти на поверхности гнев — словно шторм, готовый обрушиться на Хрот Д'оччу.
— Ты, который потерял империю, флот, наследников? Ты, которому так и не удалось проникнуть в тайны Ура?
Барродах снова поднял пульт управления нейроспазматическим ошейником, и снова Эсабиан жестом остановил его. Барродах отступил в тень, отчаянно жалея, что не может стать невидимым.
— Я сумел, — сказал Эсабиан и указал пальцем на устройство, которое сжимал в руках Барродах. — И я управляю урианскими энергиями так же легко, как эта штука управляет тобой.
Геласаар улыбнулся — словно шутке, которую Эсабиану не дано оценить.
— И где он сейчас, этот Ур, а, Джеррод Эсабиан Должарский? Сгинул десять миллионов лет назад, если не больше, а слепая судьба отдала их оружие в руки идиоту. Ты получил в распоряжение империю, которой не сможешь править, и трон, который не сможешь сохранить.
Глаза Эсабиана раздраженно сузились, и Барродах понял, что разговор этот пора кончать, пока не вышло еще хуже. Решительным движением нажал он на кнопку пульта. Ошейник на шее у Панарха вспыхнул пульсирующим светом, и Барродах услышал исходящее от него негромкое гудение. Лицо Геласаара исказилось. Он изо всех сил пытался сделать вдох, чтобы говорить. С минуту в зале не было слышно ничего, кроме хриплого, сдавленного дыхания.
Внезапно он дернулся, запрокинув голову, и в глазах его вспыхнул роковой огонь. Голос его сделался отрешенным, и Барродах вдруг понял, что Панарх относится к тем немногим, у которых нейроошейник вызывает приступ эпилепсии, иногда с галлюцинациями.
— Слушай меня, должарианец, — прохрипел он, глядя сквозь своего неприятеля куда-то вдаль. — Я вижу теперь твою судьбу. Этот трон будет твоим — на время, потом другой, древнее этого, но потом — ничего.
Барродах изо всех сил вцепился в пульт, пытаясь заставить этого человека замолчать. Пульсирующие вспышки участились, но Панарх продолжал, словно не замечая этого, как будто его питала неведомая сила корней Мандалы.
— ...и в конце концов все время будет твоим, но и его тебе не хватит... — Свистящий шепот все не прерывался; голубые глаза горели неестественным светом.
— Все вон отсюда! — рявкнул Барродах оцепеневшим от ужаса зрителям. — Живо! — Тарканцы оттеснили толпу Дулу от трона. Барродах продолжал жать на кнопку ошейника. Эсабиан все не шевелился и не трогал своего врага, вся шея которого превратилась в сплошную язву от ультразвукового воздействия ошейника.
— Недолгое правление, должарианец... и конец его — мучительный до невероятности... — выдавил из себя Панарх, и гулкое эхо Тронного Зала вдруг усилило его задыхающийся шепот. Барродах из последних сил давил на кнопку, ощущая растущий гнев своего господина.
Сведенное судорогой тело Панарха вдруг расслабилось, и он в упор посмотрел на Эсабиана. Взгляд голубых глаз, только что светившихся волевой решимостью, сделался мягким и загадочным.
— Мне жаль тебя, — произнес он.
Барродах рванулся вперед, чтобы ударить его, надеясь направить гнев Эсабиана на эту очевидную мишень прежде, чем он обрушится на всех остальных окружающих.
— Нет, — остановил его Аватар. — Не трогай его.
Барродах остановился и попятился, кланяясь; потом в страхе повернулся и бросился бегом из зала. У тяжелых створок Врат Феникса он задержался при виде поджидавших тарканцев.
— Входите, но не раньше, чем он прикажет! — распорядился он и только тут набрался смелости оглянуться.
Эсабиан стоял неподвижно — черная фигура на красном полу, уменьшенная до карликовых размеров чудовищным пространством зала. Голову лежавшего у его ног человека окружал пульсирующий нимб, но ног Эсабиана свет от него не касался.
18
Все еще продолжая изучать странные физические свойства Сердца Хроноса, Вийя вошла в небольшой отросток пещеры глубоко в теле луны. Единственный обитатель помещения, высокий мужчина лет сорока пяти, при её появлении оторвался от экрана.
— Ну как, узнала что-нибудь? — спросил он с улыбкой, от которой взгляд его карих глаз казался обиженным, как у побитой собаки.
— Достаточно, — ответила она, прикидывая, как много может доверить ему. Нортон был из тех, кто вырос рифтером — он унаследовал корабль от своего отца. На грудном кармане его черного скафандра красовалось вышитое золотое солнце, точно такое же, как на борту «Солнечного Огня». Честный и прямолинейный, он плохо разбирался в политике Панархии; впрочем, это его не особенно заботило.
— Долго еще ремонтировать «Огонь»? — сменила она тему разговора.
Он надул губы и задумчиво сморщил нос.
— Трудно сказать... Там работают Жаим с Порвом и Сильвернайф, и я послал Марим, чтобы она подсобила им немного. Большую часть наружных работ они уже сделали; если бы я не следил за их работой с самого начала, я бы не узнал корабль. Хриму и его шайке ни за что не опознать в нем «Солнечный Огонь», даже если он пролетит у них прямо перед носом.
Он оглянулся на экран.
— Я не уверен, что наша последняя вылазка против Хрима была разумным поступком — это слишком близко к нарушению Кодекса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143