Панарх помолчал, обводя взглядом зал.
— Я могу понять твой успех здесь и, возможно, на Лао Цзы — сочетание успешной диверсии и жадности глупцов, но чего еще ты надеешься добиться, имея в распоряжении только «Кулак Должара» и шайку оборванных рифтеров? Что ты будешь делать, когда появится мой Флот?
Голос Панарха звучал легко, но убежденно, и на мгновение Барродах почти поверил в то, что Эсабиан упустил какую-то важную деталь своего плана. И тут Властелин-Мститель издевательски улыбнулся.
— Твоя забота о моих сложностях, право же, трогательна, Аркад, но вот твое представление о моих возможностях ошибочно. Всего пару часов назад одна из шаек оборванцев-рифтеров, как ты их назвал, добилась капитуляции Шарванна — того хватило лишь на полдня сопротивления. Твой линкор «Корион» продержался в том же бою не больше пяти минут, а ведь это только одна из моих побед.
— Шарванн лежит в пяти днях отсюда, — возразил Панарх, чуть возвысив голос. — Ты никак не мог узнать этого, даже если бы это было и правдой — таких средств просто нет. И мне неизвестно такое оружие, что смогло бы справиться со щитами линкора за несколько минут, а планеты — за несколько часов.
— Тебе — может быть, а вот Уру — известно, — улыбнулся своему врагу Эсабиан. Холодная ярость исчезла, теперь он наслаждался разговором.
В первый раз с начала церемонии чувства Панарха проступили на его лице; на мгновение Барродах увидел в его глазах тень сомнения.
Судя по всему, Эсабиан тоже заметил это, поскольку повернулся к Барродаху.
— Тел урдюг палиахаи, эм ни арбен этиссен! — объявил он.
Барродах низко поклонился, приняв переход на должарианский язык как официальное объявление о начале завершающего действия палиаха. Расплескивая ногами кровь, он обошел вокруг трона и произнес, наконец, слова, которые столько раз репетировал в одиночестве своих покоев:
— Ну что, Аркад, хочешь узнать свою дальнейшую судьбу?
— Здесь нет места любопытству, — отвечал Панарх, но не Барродаху; взгляд его лишь скользнул, не задерживаясь, по бори, и вновь вернулся к Эсабиану.
Барродах замолчал в замешательстве: такая реакция отравила то наслаждение, которого он ожидал от этой минуты. Все же он сделал два шага за трон и достал из-за него два небольших полупрозрачных контейнера, только что положенных туда тарканцами. Торжественно ступая по луже крови, он вынес их вперед и поставил у подножия трона.
«Все-таки он глупец, — злорадно подумал Барродах. — Он совсем не знает своего врага. Мой господин никогда не совершит такой ошибки».
Барродах наслаждался моментом, глядя, как спокойное безразличие в глазах Панарха сменяется легким удивлением. Долго, очень долго ждал Барродах этой минуты.
Панарх заговорил, глядя на Эсабиана; слова его отдавались от сводов зала негромким эхом:
— Я не сомневаюсь, большую часть прошедших двадцати лет ты провел, выдумывая что-нибудь особо кровавое, и мне кажется, что ничего — разве что эти своды сейчас обрушатся на тебя — не удержит тебя от того, чтобы объявить мне это.
Эсабиан, забавляясь, опустил подбородок на руки, и Барродах отступил на шаг, чтобы лучше видеть выражение его лица.
— Кровавое? — переспросил Эсабиан. — Что ж, пожалуй, хотя и не такое, конечно, как жертвоприношение Долу, совершенное здесь сегодня. — Он махнул рукой в сторону горы окровавленных тел. — И свершится это не моими руками. Мне нет нужды марать их, убивая тебя, — узники Геенны сами сделают это за меня.
Барродах не удержался от злорадного фырканья. По рядам оставшихся в живых Дулу слева от трона прошло движение.
Взгляд Эсабиана на короткое, жуткое мгновение остановился на бори. Изгиб рта и легкое движение брови пояснили Барродаху: Аватар ждет объяснений.
— Прошу прощения, Господин. Я просто представил себе, каким праздником для изгнанников Геенны будет его прибытие.
— Верно. Именно мысль о справедливости, что восторжествует при этом, и подсказала мне это решение. — Эсабиан снова повернулся к Панарху. — Увы, ту часть моего палиаха, которая касается твоих сыновей, не удалось завершить столь же изящно. Мой народ не одобряет неопределенности в свершении мести.
Последние слова Эсабиана прозвучали для Барродаха приказом — он нагнулся и постучал по верху обоих контейнеров. Их лицевая поверхность сделалась прозрачной, открыв взглядам присутствующих две аккуратно отрезанные мужские головы. Открытые глаза их незряче уставились куда-то в бесконечность; багровый отсвет от лужи крови у ног Эсабиана окрашивал их щеки подобием здорового румянца.
— К сожалению, избыточное рвение одного из моих подчиненных обрекло твоего младшего сына на совсем иную смерть, загнав его в атмосферу газового гиганта, так что комплект неполон, — продолжал Эсабиан, внимательно глядя на своего врага. Скорбь и гнев мелькнули на лице Панарха и тут же исчезли. Выражение лица Эсабиана не изменилось, но глаза расширились и Барродах расплылся в улыбке при виде своего господина, наслаждающегося горем своего врага.
Панарх молчал. Эсабиан снова улыбнулся,
— Уж не изменил ли тебе твой хваленый ум, что ты молчишь?
— Ум, должарианец, зиждется на жизненном опыте. — Геласаар обвел зал взглядом, словно прощаясь со знакомым окружением, и холодно усмехнулся. — И то, и другое грех тратить на глупца.
Барродах прямо-таки сжался от страха. Никогда еще ему не доводилось слышать, чтобы кто-то обращался к Эсабиану так вольно; те, кто пытался, умерли, кто-то быстро, кто-то в страшных, долгих муках — в зависимости от настроения Аватара. Впрочем, настроение это угадать сейчас было совершенно невозможно:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143