– Какой шум?– Соседи из дома двенадцать слышали громкие голоса и крик «помогите!».Этого Горобец не ожидал.– Я ему ничего не сделал… – ошеломленно проговорил он.– А днем ведь грозились. Рассказывают, пришлось вас за руки держать – прямо в зале собрания набросились на Миловидова.– Еще бы не наброситься! Собака!– Тем не менее вечерняя беседа кончилась миром? Или не помните?Горобец ответил после мрачного раздумья:– Побеседовали, и он пошел.Пал Палыч протянул постановление на обыск:– Ознакомьтесь.И тут допрашиваемый по-настоящему испугался.– Чего?! Обыск?.. – он рванулся, вскочил, милиционер ухватил его за шею и повис, осаживая на место. Тотчас рядом оказался готовый помочь Томин. Горобец посмотрел на них обоих, возненавидел секунды на четыре, потом налился тоской и перестал сопротивляться:– А, пропади оно все к такой-то матери…Расписался, где указал Знаменский. Кривовато, будто не проделывал этого движения рукой десятки раз за день на складе. Попросил хрипло:– Покурить бы.Знаменский разрешил, самого тоже тянуло. И милиционер обрадованно полез в карман.– Пошли на волю, тут потом не продохнешь, – позвал некурящий Томин.Вышли. Горобец сел на ступеньку крыльца, затягивался и ворочал шеей.– Свернул? – спросил милиционер. – Ну сам и виноват.Томин двинулся по периметру владений Горобца, чтобы обозреть будущий фронт работ. Не городская квартира, где передней начинается – балконом кончается. Тут хозяйственных построек полно, да вон колодец, да дров поленница неоглядная. Не говоря о доме. Целая бригада упыхается. Вот тебе и отдохнул, поблаженствовал!..Что это там голубеет между сараем и кучей мусора под забором? Мусор после зимы серый, слежавшийся, а голубой комок только припорошен пылью.Ни о чем особенном Томин не думал, рука сама подняла хворостину с развилкой на конце, подцепила и перенесла комок поближе. В воздухе тот развернулся и оказался мужской сорочкой, залитой на полах чем-то темным. Так выглядит примерно недельной давности кровь.– Паша! – крикнул Томин. – Всех сюда!
* * * На «шерстяное дело» Кибрит, конечно, не потащила следственного чемодана. Но таковой, по счастью, оказался (девственно нетронутый) в горотделе.Их обоих (Зину и чемодан) доставили на мотоцикле с коляской. Знаменский и Горобец заняли прежние позиции.– Товарищ эксперт, определите характер пятен на рубашке, – на людях Пал Палыч обычно обращался к Зине официально.Та расстелила на столе сорочку, вынула необходимые препараты.Повисла продолжительная тяжелая пауза.– Это кровь человека, – прервала молчание Кибрит.Иного и не ждали. Зина свернула рубашку, Знаменский зашуршал протоколом обыска.– Слушайте внимательно, гражданин Горобец, и отвечайте точно. Я запишу ваши ответы в протокол слово в слово.Горобец тупо слушал.– Читаю вопрос: «На принадлежащем вам участке за сараем при обыске найдена мужская верхняя сорочка с бурыми пятнами на груди. По заключению эксперта-криминалиста, это кровь. Что вы можете сказать о принадлежности сорочки и происхождении следов крови на ней?»Горобец молчал.– В такой ситуации молчать – плохо.– Нечего мне сказать, – выговорил наконец Горобец, упершись лбом в громадный кулак. – Не моя рубашка. Не знаю чья. Не знаю, почему в крови. Первый раз вижу…
* * * Чтобы молниеносная людская молва не опередила следствия, за Миловидовой послали того же мотоциклиста. Остальных забрал знакомый Томину «козлик». Быстрее дошли бы пешком, но совместное шествие Горобца, московской «команды» и местного работника милиции просто свело бы население с ума.Взбудораженный горотдел поснимал рубашки для процедуры опознания. Кибрит выбрала три похожих на найденную в мусоре, а ее свернула так, чтобы скрыть пятна, и разложила все в кабинете начальника.Миловидовой заранее ничего не объясняли. «На всякий случай посмотрите, нет ли чего из ваших вещей».Она обежала глазами сорочки и схватилась за сердце:– Ой, эта – Сережина… Где вы нашли?!.. Он же в ней ушел!– Только уж, пожалуйста, не ошибитесь, Алена Дмитриевна, – попросил Знаменский. – Стандартный цвет, стандартный фасон. Если бы какая-нибудь примета.– Есть примета! Верхняя пуговица помельче и с желтизной. Я пришила, думала – под галстуком незаметно. Вот, смотрите, – выдернула сорочку из остальных, увидела пятна. – Это кровь? Сережина кровь?!.. Сгубили, проклятые!.. Голубчик мой!.. – и припала к рубашке лицом.Кибрит закусила дрогнувшую губу, осторожно отобрала рубашку.– В соседней комнате я видела аптечку. Пойдемте, Алена Дмитриевна. – Она, поддерживая, увела Миловидову.Пуговица и впрямь была иного размера и с желтизной. Томин вздохнул:– Молодая вдова Алена Дмитриевна…Кибрит возвратилась непривычно суровая, сообщила:– Выпила валерианки, попросила пять минут полежать… – Она аккуратно сворачивала и укладывала в целлофановый пакет окровавленную сорочку.– Так что – убийство? Передаем дело в прокуратуру? – спросил Томин.Знаменский смерил шагами кабинет вдоль и поперек.– Я доложу. Но пока трупа нет. Принадлежность крови Миловидову не доказана. Места убийства мы не знаем.– Ты представляешь, во что выльется обыск?– Загвоздка, Саша, в том, что я вообще слабо себе представляю…Знаменский не договорил, но друзьям было достаточно: Пал Палыч сомневался, что «сюжет» преступления исчерпывается теми фигурами или обстоятельствами, которые уже всплыли на поверхность.– Значит, я тут с вами еще поживу! – повеселел Томин.– Зина, какие у тебя виды на рубашку?– Группа крови, конечно. Но, Пал Палыч, у Горобца может быть та же, сам понимаешь.– И он завтра «вспомнит», что сорочка его собственная, что он на днях брился и порезался, – подхватил Томин.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21