Но в данном случае сам факт убийства нельзя считать установленным.– Что?.. Я на вас удивляюсь… Человека же нет!– Закон предусматривает подобные ситуации. Когда розыск не приносит результатов, дело передается, так сказать, гражданскому ведомству. Через год исчезнувшее лицо может быть признано безвестно отсутствующим, а через три года суд по гражданским делам может признать его умершим.– С ума сойти… Зачем вы эти ужасы рассказываете? Ведь на рубашке была Сережина кровь, вы экспертизу делали!– Простите, я вам о результатах экспертизы не докладывал. Откуда вы получили сведения?Видя, что следователь уже в открытую уличает ее, Миловидова вскипела:– Если человек исчез и нашли рубашку, в которой он из дому ушел, то дураку понятно, чья кровь и что вообще стряслось!Пал Палыч хладнокровно переждал ее вспышку.– Товарищ эксперт, прошу.– В телефонограмме, которую я только что получила… – начала Кибрит.Продолжить ей помешало появление Томина.– Минутку, – он взял телефонограмму, проглядел и возвратил: – Мило. Но с этим подождите, посмотрите, кого я вам привез.Он вышел и вернулся с «хахалем» Миловидовой, привезенным из Лесных полян.– Сережа! – отчаянно вскрикнула она.– Спокойно, Алена, – глухо произнес тот.– Рекомендую – Сергей Иванович Миловидов. Вот он, Алена Дмитриевна, жив-здоров. Странно: я так старался, а вы и не рады?– Прошу вас, побудьте в коридоре, – распорядился Пал Палыч, адресуясь к «вдове».Миловидова вышла, зажав рот рукой, на шатучих, будто чужих ногах, и никто не поглядел вслед, кроме мужа.– Как прикажете понимать? – обратился к нему Знаменский.– Как шутку. Хотел разыграть друзей.– Необычайно смешно. Поскольку мы не принадлежим к числу ваших друзей, не трудитесь нас дальше разыгрывать. Сядьте.Миловидов опустился на стул, где только что сидела его Алена. Вероятно, сиденье было еще теплым, и снова он тоскливо оглянулся на дверь.– Часто у вас идет носом кровь? – жестко спросил Знаменский.Недавний покойник вздрогнул.– Не обращал внимания.– Что вы говорите! Можете наконец высказаться, товарищ эксперт.Кибрит взяла телефонограмму.– Кровь, изъятая с вашей рубашки, была проверена на биологические примеси. И вот заключение: «Проведенные анализы позволяют категорически утверждать по наличию специфических отслоений и слизи, что источником крови явилось ее истечение из носа, каким страдает ряд людей».– Благодарю. Итак, Миловидов, кто подбросил рубашку Горобцу – вы или жена?Тот понял, что проиграл окончательно и бесповоротно. Долго молчал, обводя взглядом присутствующих. Наконец обратился к Знаменскому:– Простите, забыл ваше имя-отчество.– Понятно. Не думали, что понадобится. Пал Палыч.– Пал Палыч… – Он всматривался в Знаменского, оценивал противника. – Вас ведь больше устраивает, чтобы я честно рассказал все как есть?– Тонко подмечено. Вранье меня действительно не устроит.– Тогда если я где-то оговорюсь и вместо «я» скажу «мы» – не ловите на слове. Мужики делают ошибки – им и расплачиваться.– Покупаете на благородстве?– Алена ни при чем. У вас против нее ничего реального, кроме моих показаний, быть не может. А я их не дам!Томин и Кибрит потихоньку вышли. Они свое сделали, очередь за Пал Палычем. Из коридора Кибрит оглянулась: ей импонировало, что в такой момент Миловидов совершенно не думал о себе.Пал Палыч тоже на глазок оценивал противника, взвешивал его решимость. Решимость была свинцовая. И, очевидно, родилась задолго до «гибели», со времен благополучного сбыта «левака». Потому что риск есть всегда, и трезвый, не слабонервный человек планирует возможность провала и свое поведение «в случае чего».Миловидов был крепок, упорен и, судя по разработанности «розыгрыша», умен. Либо сейчас, спасая жену, он раскроется и отдаст Знаменскому все нужное для окончания следствия, либо вступит в борьбу, где каждый факт и каждую деталь придется отвоевывать у него день за днем, неделя за неделей. Для Миловидова время теперь не имеет особой цены. Для Знаменского – в свете разъяснений Скопина – неожиданность захода на начальственных покровителей фабричного воровства могла оказаться чрезвычайно ценной.Отвергнуть этот торг, чтобы непременно покарать женщину, ложно обвинившую Горобца и обманувшую Знаменского и его друзей? Или стрясти с ушей навешенную лапшу и предоставить Миловидову ее судьбе?– Ладно, – решил Знаменский, – не стану ловить вас на оговорках.– Тогда спасибо, – Миловидов расслабился, сел поудобней.– Рассказывайте.– Спрашивайте, Пал Палыч, так будет легче.– Хорошо… Способ хищения в общем ясен. Состав группы тоже… Традиционный вопрос: с чего начинали, что толкнуло?– А, давно толкало. Сколько можно мимо открытого амбара ходить? Вот однажды и перестал сдерживаться.– Но был момент, когда вы решали: да или нет?Сколько перевидал Знаменский людей, и все они ему интересны, самому порой удивительно.Миловидов едко усмехнулся:– Был, помню… Прихожу домой раньше обычного – Алена что-то в тазу стирает. Хозяйственным мылом. И запах висит в кухне… не переношу его! Она знала и так виновато-виновато глянула. Вот в тот момент я понял: на все пойду, а этот рай в шалаше – побоку! Чтоб ей на мыле не экономить. Носков моих не штопать!– Понял, – Пал Палыч слегка вздохнул. – А когда вас осенило «погибнуть» от руки Горобца?– Надоело все. И захолустье это, и фабрика… Обозначать, будто что-то там меня волнует в производственной жизни. Торчи на собрании и слушай, как очередной дуб тебя экономике учит… а у самого до получки трояка не хватает. Ну а главное – вы, в смысле, следствие. Чувствую: пора обрываться. Я закурю?..
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21