Не изобретешь им способ исчисления?Кибрит призадумалась, мысленно прослеживая технологический процесс. Мойка ткани. Обезжиривание. Сушка на крутящихся нагретых барабанах (дышать нечем). Окраска (тоже ароматно). Вторая сушка. Протяжка. Сколько килограммов грязи и жира отдал каждый рулон? Сколько впитал килограммов при крашении? Сколько потерял, пока сушили (недосушили, пересушили)?.. Да еще брак. Да возврат на перекрас. И от операции к операции то сухое, то мокрое, то сухое, то мокрое – уследишь ли за весом!– Нет, Пал Палыч, это целая диссертация.Между тем именно в замене веса метражом крылись возможности для воровства – тут просто не могло быть двух мнений!– Жаль, – вздохнул Знаменский. – Скопин рекомендовал мне тебя как квалифицированного специалиста.– Польщена, – фыркнула Зиночка. – Знает, на ком воду возить.Удостоверясь, что вокруг никого нет, Пал Палыч схватил ее в охапку и перенес через лужу. Он верил, что Зина не подведет. До сих пор не подводила.
* * * Единственной реальной зацепкой, которая вскоре попалась Знаменскому, был перерасход красителей. Из месяца в месяц, из года в год.В «красный уголок», отведенный Знаменскому для допросов, он пригласил начальника красильного цеха Зурина.Пришел. Невидный, егозливый мужичонка лет пятидесяти. Прятал взгляд – острый и умный. Упорно играл под дурачка. Сначала просто совсем «ничего не понимал».– Повторяю, Зурин, – по десятому разу втолковывал ему Знаменский, – «левое» сукно, изъятое в магазинах, с вашей фабрики!Зурин вздыхал с видом невинного страдальца.– Отродясь у нас «левака» не бывало.– А почему тогда перерасход красителей?– Да какой там перерасход! Никакого перерасходу!«Сказка про белого бычка. Обратимся к фактам».Знаменский заглянул в записи:– Вот хотя бы артикул восемьдесят шесть дробь сорок. Вместо трехсот килограммов вы израсходовали четыреста пятьдесят.– Вам, конечно, виднее, – равнодушно отозвался Зурин.– И куда пошли лишние сто пятьдесят килограммов?– Как куда? С кашей я их, что ли, съел? Вся эта дробь сорок, сколько ее было, вся в производство пошла.– А сколько ее было?– Сколько завезли, столько и было.«Ты глупый? Ладно, будем оба глупые».– Давайте считать вместе. Завезли триста кэгэ, – Знаменский крупно вывел на листке «300» и показал Зурину. – Я верно записал?– Ну?– Истратили четыреста пятьдесят, – он написал это число над прежним. – Выходит сто пятьдесят кэгэ лишку.– Да откуда взяться лишку?– Туго у вас с арифметикой, товарищ Зурин. Вспомните, как это делается. – Пал Палыч положил перед ним листок. – Глядите. Сверху большее число, под ним меньшее, слева ставится знак вычитания, внизу под чертой пишется результат. Давайте считать…Зурин листок отодвинул.– Вы меня семь раз простите, абсолютной глупостью занимаетесь! Это ж бумажка! А с фабрики план требуют – завезли тебе дробь сорок или не завезли.– Но нельзя же красить артикулом, который кончился.– Жареный петух клюнет – покрасишь. Я вон шестой год начальником цеха, и завсегда у нас так. То одного красителя нету, а другого навалом, то наоборот. То партия – не краска, а дерьмо-дерьмом. Чего делать? Соберется в красильне целый совет: и мастера и старые рабочие. «Давай того подсыплем маленько… теперь этого… Ну-ка макни. Подсуши. Пожиже. Погуще…»Рассказывал Зурин, казалось бы, чепуху, но Пал Палыч почуял правду. А тот продолжал:– Спрашивай с них после нормы расхода и объем выхода! Мы работаем, а вычитать да складывать – на то девочки в бухгалтерии сидят.– Чуть где неразбериха в учете – мне сразу объясняют, что производство от этого не страдает.– Так и есть. Ловите сами не знаете кого! Вон на Первомайской квартиру ограбили, там вас нет!– Ну это уж не по делу. Вы, если не ошибаюсь, третий раз женаты? – круто зашел Знаменский с тылу.– Ну…– Дети есть?– Само собой. – Зурин беззвучно пошевелил губами, загибая пальцы. – Семь человек.– Так. Три жены, семеро детей… И всем помогаете?– Почему же не помогаю? Помогаю.– А что-то я не видел в бухгалтерии исполнительных листов.– Обязательно по листу?– Значит, полюбовно помогаете?– Понятно, помогаю.– Справедливо, Зурин. Шутка ли: обуть-одеть-накормить… Сколько вы получаете-то? – Грубовато, но чем такого проймешь.– Сто сорок получаю. Когда еще премию.– Небогато, если на семерых поделить. Да сам-восьмой. Хорошо, хоть собственный дом построили, кирпичный. На квартплате экономия, на ремонте.Зурин взвился:– Вы меня, гражданин хороший, не стращайте! Не хватало к моим ребятам в миски заглядывать! Это мое личное дело. И дом до следствия не касается. Очередь подойдет – машину куплю! И никто не спросит, на какие такие деньги! Не те нынче времена!Ишь как поумнел да отбрил. И ничуть не испугался. Попомнить насчет красителей надо, только вряд ли это ключ.
* * * Кибрит достался иного плана собеседник – начальник ОТК фабрики Валетный. Смазливый, пестро одетый, великий ходок по женской части. Тот при встречах со Знаменским расцветал радушной улыбкой. А Кибрит донимал ухаживаниями, очень ей надоедал и отвлекал от работы. Но повода осадить себя не давал, потому что не нагличал, а слащаво таял.Она проверяла в конторе ОТК, не увеличивают ли метраж на протяжке (как хозяйка оттягивает и утюжит материю, чтоб стало подлиннее). Вооружась лупой, Кибрит подсчитывала количество нитей на квадратном сантиметре: к каждой накладной был пришпилен лоскуток-образец. Занятие нуднейшее. Раз, два, три, четыре, пять… восемнадцать. Наименование ткани, сорт, артикул… взгляд в книжечку стандартов… и опять считай нити.Подряд проверять – труд неподъемный, но опыт говорит, что можно действовать выборочно, «методом тыка».
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21