Медленно, чинно, не торопясь. Пульсирующее пространство. Так пульсирует Вселенная. Этот лифт, словно маленький атом Вселенной. Я — ядро, протон. Его стены — орбита движения моего электрона.
Даже если я поднимусь на седьмой этаж... Даша не отдаст мне письмо. Если у меня не будет письма, я не сделаю того, что должен. Страшная правда.
Мой план прост — превратить все вещество Вселенной в антивещество. Антивещество — это вещество гигантской плотности. Оно сжато. В нем нет расстояний между ядрами атомов и электронами, как у вещества.
Если представить себе, что Солнце — ядро атома, а планеты — электроны, движущиеся по своим орбитам, то антивещество — солнце и планеты, сложенные в одну авоську. Антивещество — это вещество экстремальной плотности с гигантской гравитационной силой. Это то, что называется Черной дырой.
Чтобы превратить вещество в антивещество, а всю Вселенную в одну большую Черную дыру, нужна огромная энергия. Эта энергия во Вселенной есть — именно столько ее потребовалось для Большого взрыва. Но после взрыва она рассеялась. Теперь ее нужно собрать. А для этого нужен резонанс, необходимо синхронизировать процессы.
У Даши в квартире на седьмом этаже письмо. В нем ключ к моей формуле. Нужно только подставить его в формулу. А дальше все пойдет своим ходом — большое количество «случайностей» приведет к последствиям вселенского масштаба. Осталась всего пара шагов. И на последние пару шагов у меня просто нет сил. Несправедливо.
Если превратить одну только Землю в антивещество, она уместится у меня на ладони. У этого шарика будет масса Земли. Великое сосредоточие силы. Черная дыра на ладони. А вся Вселенная — шарик, величиной с Землю.
Если вся Вселенная утрамбуется в одну большую Черную дыру, вещество в ней перемешается. Антивещество — это абсолютный хаос, оно гомогенно. В таком состоянии Вселенная сможет существовать только мгновение. Потом будет взрыв. Это как тасовать колоду карт. Новая комбинация будет удачнее прежней.
Мне 23 года. Я видел многое и многое понял. Эта Вселенная — самая неудачная из всех возможных комбинаций энергий. Ее высшее существо — человек. И это высшее существо — апогей ее развития. Но он ниже низкого! Он не заслуживает жизни. Все, что он сделал — это потерял душу. Развитие Вселенной по данной ветви не должно продолжаться.
Все рожденное должно умереть. «Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода», — так говорил Христос. Так он говорил о своей смерти. Не умерший — не воскреснет. Не воскресший — не узнает жизни вечной. Все рожденное должно умереть.
Я должен...
Тут мои путаные размышления, которыми я пытался так безуспешно привести себя в чувство, прервались. Двери лифта с грохотом захлопнулись. Он взлетал. Меня вжало в пол. От свиста заложило уши. Стены сдвинулись.
Пушечное ядро, которым выстрелили в бесконечность. А в этом ядре — слизень.
*******
О т перегрузки меня затошнило. И вырвало бы, но уже через сотую долю секунды лифт выплюнул меня на площадку седьмого этажа. Словно хищник, разочаровавшийся в добыче и не желающий продолжать трапезу.
— Ты меня достал, гаденыш! — на площадке стоял коричневый. — Возьми себя в руки! Слабак! Немедленно достань это письмо! Ты слышишь, что я тебе говорю?!
Его пластилиновая шея, словно змея, вытянулась на несколько метров и кольцами повисла в воздухе. Коричневая голова объезжала меня со всех сторон, будто камера на специальном кране-штативе. От ее кругового движения меня затошнило еще больше.
Наконец, шея коричневого оплела мое тело, и я был поставлен перед Дашиной дверью. Коричневый нажал на звонок. В тишине давно уже спящего подъезда раздался нервный, надрывный гудящий треск.
За дверями квартиры началось движение.
— Кто там?! — раздался раздраженный голос Дашиной мамы.
— Это я, Митя, — пролепетал я. — А Даша спит?
Конечно, спит! Третий час ночи!
— Но мне нужно с ней переговорить...
Дверь приоткрылась. Недовольное лицо укутанной в халат женщины воззрилось на меня сквозь образовавшийся проем:
— Ты совсем больной, да?..
— Ну, пожалуйста...
— Я тебе говорю, идиот, она спит! — Даши— на мама собиралась закрыть дверь. — Иди домой, завтра все решишь.
— Но мне надо сейчас...
Коричневый стоял в темноте рядом с дверью и шептал:
— Оттолкни ее, оттолкни! Пройди в комнату и возьми письмо. Оно на комоде, рядом с музыкальным центром. Ну, толкай! Толкай!
— Да пошел ты! — я выругался на коричневого.
— Чего?! — мамаша приняла это на свой счет.
— Это я не вам, простите...
— Козел! — рявкнула она и дверь захлопнулась у меня перед самым носом.
— Кретин! Слабовольный кретин! — орал коричневый. — Ладно, недоделок! Я сделаю это за тебя...
И он начал барабанить в дверь. Он не просто стучал, он ломился в эту несчастную фанерную перегородку. Штукатурка сыпалась. Из квартиры стали доноситься крики. Мама кричала на Дашу, Даша на маму. Суть их препирательств сводилась к тому, кого вызывать — милицию или психиатрическую скорую помощь.
Я порывался уйти, сбежать отсюда. Ничем хорошим все это закончиться не могло. Но коричневый держал меня своей шеей, словно удавкой. Я умолял его прекратить это или отпустить меня. Я стоял перед ним на коленях. Плакал. Но он только злился и барабанил в дверь еще сильнее.
Через десять-пятнадцать минут она действительно поддалась, покосилась и уже готова была слететь с петель. Но тут прибыл наряд милиции.
Я объяснял им, что это не я. Что у меня не было намерения вредить этим людям. Что мне просто нужно было письмо. Что дверь выламывал коричневый.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31