Шелковую рубашку он сменил на легкий пуловер, и на лице больше не было следов грима. Волосы у него растрепались, а веки отяжелели – словно ему, как и Ники, нужно было немного ласки и требовался хороший сон.
Но его по-прежнему окружала все та же невероятная аура. Немного приглушенная, конечно, из-за усталости, но не менее чувствительная в тесной кухоньке.
Аманда подогрела молоко, добавила какао и сахар.
– Как прошли сегодня съемки?
– До нашего происшествия все было нормально, а потом куда хуже. Режиссер не очень-то вошел в мое положение. – Он с силой потер виски. – Извини, Аманда, я собирался забрать у тебя Ники и завтра посвятить ему весь день, но…
– Режиссер встал на дыбы.
– Точно.
– Не переживай. Я же сказала, что присмотрю за Ники, пока ты не найдешь няню.
– Но у тебя тоже работа. Ты не можешь вот так просто…
– Я, к счастью, могу и отсюда следить за делами. А если все же придется выйти, я попрошу одну из горничных посидеть с Ники. Ничего, справимся.
Чейз кивнул.
– Я, разумеется, заплачу!.. – Она стрельнула в него таким взглядом, что он поперхнулся на полуслове. – Спасибо большое, – смиренно добавил он.
– Так-то лучше. – Аманда отложила ложку, которой размешивала какао, разлила его по чашкам и посыпала сверху корицей. – Прошу. На здоровье.
Она включила бра около кушетки и устроилась на ней, опустив ноги на массивный сундук. Чейз тоже пересел на кушетку, но боком, чтобы видеть Аманду. Он изучал ее с напряженным вниманием; она почти физически ощущала на себе его взгляд, и ее нервы начинали сдавать.
– Знаешь, у тебя великолепная костная структура. – Он обвел пальцем изящную линию скулы.
Аманда чуть заметно улыбнулась. Комплименты она слышала и получше. Наверное, он устал даже сильнее, чем она думала.
– Моя костная структура отлично держит меня на ногах. А большего я от нее и не жду.
Он даже не улыбнулся в ответ.
– Ты не давала свою фотографию режиссеру? Нам ведь нужны люди для массовки.
– Нет. У меня нет ни времени, ни желания.
– Правда? Ты ведь, похоже, интересуешься театром и кино. Я видел у тебя в библиотеке целую полку с книгами по этой теме.
Осторожнее, предупредила себя Аманда. Не хватало еще, чтобы он заподозрил, что всем своим знанием об актерском искусстве она обязана статьям о нем самом.
– Ну, я сыграла парочку второстепенных ролей в самодеятельных постановках в колледже. Особого таланта не проявила, зато избавилась от глупейшего желания каждого подростка стать звездой. – Она отхлебнула горячий напиток. – Извини. Я не то хотела сказать. Я не хотела называть твой выбор профессии ребяческим, я не то имела в виду.
Он улыбнулся.
– Я и сам так иногда думаю – особенно эдак дубля после двадцатого. К тому же, когда время за полночь, ни от кого нельзя требовать полной ответственности за сказанное.
– Приятно слышать.
– В любом случае мне не на что обижаться. Я, видишь ли, в этом плане исключение – я вовсе не хотел стать звездой. Более того, мне даже и в голову не приходило попытать свои силы в актерском искусстве.
Аманда уставилась на него в изумлении.
– Тогда как это вышло, объясни мне, ради Бога, что ты превратился в секс-символ американского телевидения? – Она увидела веселый блеск в его глазах и поспешно добавила: – Имей в виду, это определение Стефани.
С минуту он молча смотрел на нее, и Аманда почувствовала, как румянец заливает ей щеки.
– Напомни мне предложить Стефани место моего рекламного агента, – лениво протянул Чейз. – Своей карьерой я обязан случаю. Я нанялся подмастерьем к столяру, учился у него ремеслу. Как-то раз нас пригласили к одному парню смастерить нечто вроде демонстрационных стендов в гостиной, и он спросил, не думал ли я когда-нибудь сниматься. Поначалу я решил, что это шутка, но потом обнаружил, что стенды нужны ему для грамот за телерекламу. У него этих грамот были сотни.
– И он предложил тебе сняться?
Чейз кивнул.
– Я решил, что лишние деньги мне не помешают. Начинал с рекламных роликов, затем были «мыльные оперы» – и не успел я оглянуться, как уже снимался в художественных фильмах, сначала на телевидении, позже на широком экране.
Она покачала головой.
– Вот ужас-то, да? – мягко поинтересовался Чейз. – Мне не пришлось даже голодать ради искусства.
Она не сдержала смеха, заслышав самоуничижительные нотки в его вопросе.
– А что тебе больше нравится – телесериалы или художественные кинофильмы?
Он не колебался с ответом.
– Кинофильмы – они такие разные.
– Интересно… Я бы скорее подумала, что…
– И телесериалы, потому что я могу каждый день возвращаться домой.
– Иными словами, ты бы не хотел отказаться ни от того, ни от другого.
Чейз кивнул.
– Я как раз из тех, кто никак не может сделать выбор.
– Но тебе ведь и не нужно выбирать.
– Не знаю. Временами мне кажется, что от этого страдает Ники.
– Ты всегда берешь его с собой на съемки?
– Как правило, да.
Она допила какао и задумчиво произнесла:
– Ники меня беспокоит.
Чейз напрягся; она почувствовала это, хоть он и не коснулся ее.
– Дело не в ветрянке. Приятного, конечно, мало, но осложнений не будет. Он скоро выздоровеет.
– Меня как пить дать линчуют за то, что привез эту чертову болезнь в Спрингхилл. Ведь заразиться мог любой ребенок, пробежавший через вестибюль.
– У нас и раньше была ветрянка, – суховато ответила Аманда. – Это же не бубонная чума. Я вовсе не ее имела в виду. Не знаю даже, как тебе объяснить, да это и вообще не мое дело, но…
Он снова наклонился к ней, взял за подбородок и повернул ее лицом к себе.
– Ты меня пугаешь. Договаривай.
– Чейз, понимаешь, со мной он в безопасности.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55