О, вот и они.
После громких окриков и просьб сохранять тишину шум на лужайке постепенно утих.
Спальня, где Чейз Уортингтон соблазнил Джессамин Арден. Об этом повороте в сценарии Аманда не знала. Впрочем, с чего бы она стала беспокоиться по этому поводу? Ведь это всего лишь сценарий, и даже если и вне сценария есть продолжение – какое ей дело?
Камера отъехала, массивная входная дверь резко распахнулась. Из дома вышел Чейз с портфелем в руке и обошел «порше», чтобы открыть дверцу водителя. Каждый его шаг ясно давал понять, что он торопится и кипит от возмущения.
Ники резко выпрямился, сидя на траве. Аманда машинально взялась за подтяжки, на которых держались его шорты, – на всякий случай, вдруг он забыл ее недавние наставления и сейчас помчится к своему папочке.
В проеме двери, что-то сердито выкрикивая, появилась Джессамин Арден в шелковом бледно-зеленом пеньюаре. Чейз ответил – ледяным, неприязненным тоном. Следующую реплику Джессамин забыла, и режиссер громко крикнул: «Стоп». Чейз и Джессамин вернулись в дом, а рядом с машиной снова объявились двое рабочих – стереть отпечатки пальцев, которые мог оставить Чейз, как догадалась Аманда.
Ники дернул ее за рукав.
– За что папочка сердится на ту даму?
– Он не по-настоящему сердится, солнышко. Ты когда-нибудь играл в игру «понарошку»?
Ники кивнул.
– Ну вот, и папа твой тоже сегодня играет. Уверена, он тебе рассказывал.
Следующие полчаса она, замирая от восторга, смотрела, как актеры еще три раза снимали эту сцену. Чейз один раз переврал свои слова и расхохотался; Джессамин его веселье совсем не пришлось по душе.
Зак безостановочно вертелся у Стефани на коленях.
– Потерпи еще несколько минут, – сказала она. – А потом мы заберем Кэти из танцкласса и вернемся на озеро.
Очередной дубль начали снимать в тот момент, когда она повернулась к Аманде со словами:
– Я слышала, Чейз пригласил тебя на прием, который устраивает режиссер.
Где могла Стефани об этом услышать? Должно быть, беспроволочный телеграф снова в действии. Аманда постаралась ответить небрежным тоном:
– Только если мне удастся найти на время няню для Ники. Я уже спросила, кого можно, в гостинице, но все заняты.
– Привози его сюда.
– Ты слишком любишь наказывать, Стеф.
Стефани закатила глаза под небеса.
– Да не ко мне, дорогая. Я тоже пойду на прием – это награда за все мои хлопоты с фильмом. Но я устраиваю другой прием, для младшего поколения. Потому-то ты и не смогла найти ни одной свободной няни – я договорилась абсолютно со всеми, иначе наших отпрысков не удержать.
– Ты права. Ни одна няня не будет лишней.
– Ну так вот. Одним ребенком меньше, одним – больше… Если сегодня во второй половине дня ты свободна, привози Ники к нам в домик на озере. Пусть поиграет с Заком, познакомится поближе, тогда ему будет легче освоиться в воскресенье.
Аманда согласилась, и Стефани наконец подчинилась неизбежному и потащила неугомонного Зака по улице.
Следующий дубль прошел без осложнений. Режиссер, явно удовлетворенный, объявил перерыв и переход к следующей сцене. Лужайку заполонили подсобные рабочие, они убрали с дороги «порше», передвинули камеры и микрофоны. Аманда увидела, как Джессамин Арден, все еще в шелковом пеньюаре, продефилировала к Чейзу, положила ладонь ему на руку и заглянула в глаза. О чем она говорила, слышно не было.
Чейз покачал головой и махнул рукой в ту сторону, где сидела Аманда. Джессамин обернулась, устремила на нее прищуренный взгляд, после чего направилась к обочине дороги, где был припаркован ее передвижной костюмерный фургон.
Чейз зашагал через лужайку прямо к Аманде и своему сыну.
– Ники, иди сюда! – позвал он и протянул руки. Малыш пулей сорвался с места; отец подбросил его вверх, усадил на плечи и продолжил путь к Аманде.
Она сидела на лужайке, поджав под себя ноги, опираясь одной рукой на траву, и смотрела, как он приближается.
Несколько последних лет любопытство и восхищение заставляли ее следить за его успехами и проглатывать каждое написанное о нем слово. Но в тот миг, когда она познакомилась с ним, любопытство и восхищение уступили место более глубокому, более личному чувству, которое в свою очередь переросло во влечение и страсть.
А затем – медленно, осторожно и неизбежно – влечение и страсть превратились во что-то еще более глубокое. Во что-то такое, чего она не хотела признавать, но и отрицать больше не могла.
Они превратились в любовь.
Он подходил все ближе, и Аманда вдруг всем сердцем возжелала, чтобы он увидел перед собой не просто отзывчивую молодую женщину, что пришла на помощь больному малышу, не просто привлекательную женщину, с которой можно скоротать несколько скучных недель, но ту единственную, которую он мог бы полюбить – одну на всю жизнь, – как полюбила его она сама.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Восхищение и любопытство – кто бы мог подумать, что эти чувства способны привести к истинной любви?
Но ведь на самом деле не они повинны в любви, признала Аманда. Да, верно, Чейз Уортингтон заинтриговал ее, но с самого момента их знакомства ее так непреодолимо тянуло не к звезде экрана, а к мужчине. Всепоглощающее ощущение его присутствия – эти чувственные волны, эта магическая аура – заставляло ее дрожать от восторга всякий раз, когда он оказывался рядом. Но сильнее всего он воздействовал на нее, когда был просто самим собой.
Она размышляла об этом все те полчаса, которые заняла поездка на Сапфировое озеро.
Она решила, что чего-то подобного следовало ожидать. В сложившихся обстоятельствах, вынужденные проводить столько часов вместе, они, естественно, должны были потянуться друг к другу физически.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55