Зак Кендалл определенно занимал все мысли Чейза.
– Я как-то не подумал о влиянии Зака на моего сына. Быстренько допивай тоник – и поедем отсюда.
– А разве ты не обязан оставаться до конца? – спросила Аманда. – Я хочу сказать… ты же все-таки звезда.
– Ну и что? Это не мой прием.
Им потребовалось еще полчаса, чтобы пробраться сквозь толпу, обмениваясь любезностями с теми, кто был рядом, и махая тем, кто стоял слишком далеко, чтобы их уход не показался кому-нибудь бегством. Но, даже шагая по улице, к тому месту, где Чейз припарковал свою машину, Аманда не могла выбросить из головы замечание Джессамин. В каком-то смысле это правда – прежде всего их объединял Ники. Для Джессамин вполне естественно считать, что больше их ничего и не связывает. Смешно только, что этот факт до такой степени выводил актрису из себя.
– Теперь я понимаю, зачем ты привозишь с собой на съемки Ники, – сказала она скорее себе самой.
– Чтобы он служил мне защитой против кошек типа Джессамин?
Его небрежный тон поразил Аманду.
– Я вовсе не так выразилась. Кроме того, уверена, это не единственная причина.
– Ну конечно, не единственная. Благодаря Ники я всегда могу извиниться – и отделаться от скучной вечеринки. – Чейз взял ее за руку. – Куда ты хочешь поехать, когда мы заберем малыша? Или лучше вот что – давай-ка оставим его там ненадолго, а сами прогуляемся.
– Мне казалось, ты за него беспокоишься.
– Вовсе нет. Да и ему самому не понравится, если его лишат обещанных Стефани игр и угощений. Ну что, хочешь пройтись?
– Конечно. – Она чуть не добавила, что, в отличие от Джессамин, носит туфли на вполне умеренных каблуках.
Загородный клуб граничил с парком; под кронами древних деревьев воздух был свеж и влажен. Силы легкого бриза хватало лишь на то, чтобы мелодично шелестеть листьями, а для комаров было слишком прохладно, и они не вылетели на охоту. Полная луна заливала парк серебристым светом – или мягкое сияние только грезилось Аманде, чье сердце изнемогало от полноты ощущений.
Я никогда не была так счастлива , думала она. И пусть моему счастью суждено продлиться недолго – разве нельзя насладиться им хотя бы в этот миг?
Ее ладонь уютно устроилась в его руке, словно это место предназначалось именно для нее. А когда они дошли до самого отдаленного, самого укромного уголка парка и Чейз, повернувшись к ней, обнял и притянул ее к себе, тела их прильнули друг к другу так плотно, что казались единым целым.
Он не стал повторять свою просьбу довериться ему до конца. Ему не нужно было облачать эту мысль в слова; в его поцелуе звучало одновременно и желание, и обещание наслаждения – такого сладкого, какое только она могла себе представить.
И тот страх, что удерживал ее от нужного ему ответа – страх отдаться ему полностью, – уступил место новому, совершенно определенному ощущению: она не может отказать ему сегодня, потому что иначе ей придется сожалеть об этом всю жизнь. Обещанное им наслаждение будет мимолетным, всего лишь парой коротких дней, украденных у жизни… всего лишь капелькой лета. Вот и все, что она сможет получить. И все же это лучше, чем ничего.
А потому она разделит с ним все, что только может разделить с мужчиной женщина, и… навсегда сохранит память об этих минутах в своем сердце…
Руки Чейза медленно соскользнули с ее плеч, и он отпустил Аманду.
– Пожалуй, нам лучше поехать за Ники. – Его голос звучал хрипло. – Или я впервые в жизни забуду о нем.
Аманда понимала, что он прав, и все-таки на один безумный миг ей захотелось прильнуть к нему и умолять любить ее, пусть это будет хотя бы только физическая любовь, если ничего другого нет. Когда она наконец поняла всю глубину своего желания, когда она решилась принять то, что ей могли подарить, и смирилась с мыслью, что большего получить не может, – после всего этого ей было страшно тяжело позволить ускользнуть из рук обещанию счастья – пусть даже и неполного.
Они медленным шагом вернулись к машине. Его рука лежала у нее на плечах, ее – обвивала его талию. К тому моменту, когда они подъехали к дому Стефани, на смену шумным играм уже пришли вечерние сказки. Некоторые из малышей уснули, да и у Ники слипались глаза, когда Чейз нес его к машине.
Аманда начала было прощаться с ними в холле гостиницы, но Чейз схватил ее за руку, а Ники проснулся – достаточно для того, чтобы высказать свой протест.
– Хочу, чтобы Мэнди меня уложила, – пробормотал он.
– Ты не против? – опустил на нее глаза Чейз.
Против? Она так скучала по этим вечерним минутам у постели с Ники – таким теплым, сонным, умоляющим о сказке. Но, подняв взгляд на Чейза, она поняла, что сейчас ее просят о чем-то гораздо большем. В его глазах появился теплый свет – неуверенность, смешанная с желанием, – и Аманда провела языком по внезапно пересохшим губам.
– Нет, конечно.
Когда она наконец разыскала в ящике тумбочки его пижаму, Ники уже рухнул на подушку, мертвой хваткой вцепившись в своего любимого плюшевого зайца. Аманде удалось выпрямить сонное тельце, чтобы снять туфли и носки, а потом укрыть простыней. Она еще постояла несколько минут рядышком, глядя, как подрагивают на щечках длиннющие ресницы, как поднимается и опускается в ровном дыхании грудь, как крошечные пальчики стискивают плюшевого зайца, и только потом выключила свет.
В гостиной, куда она вернулась, царил полумрак. Первой ее мыслью было, что горничные заменили лампочки на менее яркие. Но тут Чейз хлопнул пробкой от шампанского, и Аманда забыла о лампах. Она забыла обо всем, кроме Чейза.
– Ты быстро, – заметил он.
– Он уснул раньше, чем я нашла пижаму, поэтому я его так и оставила, прямо в шортах и рубашке.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55