ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
Основные положения он для себя уяснил, но когда Хенсен перешел к техническим подробностям и начал рассуждать о вводных устройствах, логической последовательности, шеф закатил глаза. Вскоре, удобно откинувшись на спинку стула, он задремал. Хенсен не поверил, что шеф мог в самом деле уснуть и решил, что он погрузился в глубокие раздумья.
Раздалось похрапывание. Издаваемые звуки были мелодичными и напоминали бернсдойч [27], что навело Фицдуэйна на размышления о том, что язык, на котором говорит человек, находит отражение в его храпе. Любопытно, итальянец храпит так же, как китаец, или нет?
Шеф открыл глаза. Он уставился на Хенсена, который стоял перед ним с полуоткрытым ртом и указкой в руках.
— Всю эту галиматью можешь рассказывать группке длинноволосых, немытых и прыщавых студентов, — рявкнул шеф, — а я пришел сюда, чтобы поговорить об убийствах. По всему городу — трупы, и я должен это остановить, даже если мне придется собственноручно заняться этим.
— Угу, — пробормотал Хенсен и сел на место.
— Послушайте, — проговорил фон Бек успокаивающим тоном, — может, будет проще, если вы спросите у нас о том, о чем вам хотелось бы узнать.
Шеф наклонился вперед:
— Я хочу знать, как близко вы приблизились к подозреваемому или хотя бы к кругу подозреваемых лиц?
— Очень близко, — ответил шеф-инспектор Керсдорф.
— Дни, минуты, часы? Очертите временные рамки. Керсдорф посмотрел на Хенсена, который откашлялся перед тем как ответить:
— Сорок восемь часов, но, возможно, уложимся и в двенадцать.
— Что же вас сдерживает? — спросил шеф. — Я думал, вы работаете на сверхбыстрых компьютерах.
— Сам процесс не займет много времени, — ответил Хенсен. — Нас сдерживают три фактора: сбор сведений от людей, закладка данных в компьютер и человеческий интерфейс.
— Что вы понимаете под человеческим интерфейсом? Я полагал, компьютер думает сам.
— Мы не сидим без работы, — возразил Керсдорф, — компьютер обобщает и анализирует данные, думает, если хотите, но только в рамках, определенных нами. По мере накопления данных он учится, но мы сами должны, по крайней мере на первом этапе, определять то, что является важным.
Шеф издал неясный звук. Он с трудом представлял себе, как эта чертова машина может думать, но решил, что на данном этапе не имеет смысла сравнивать ее с человеком. Ему надо было убедиться в эффективности всей этой затеи. Стоит ли игра свеч? Или поступить как Понтий Пилат — умыть руки, а кашу пусть расхлебывают Федеральная полиция и власти кантона?
— Давайте обсудим детали, — предложил он, — считаете ли вы, что фон Граффенлаубы знают нашего кандидата? Медведь кивнул:
— Мы попросили членов семьи Граффенлаубов представить нам список всех друзей и знакомых, и эти имена введены в базу данных. Но здесь возникло несколько проблем. У Беата фон Граффенлауба обширный круг знакомств. Ясно, что Эрика не скажет всей правды, иначе правительственный компьютер получит сведения о масштабах ее сексуальной жизни. Жизнь есть жизнь, и список не может быть всеобъемлющим. Вряд ли кто-нибудь смог бы перечислить всех своих знакомых.
— А может ограничить список лиц, включив в него только тех, с кем знакомы все члены семьи фон Граффенлаубов? Медведь усмехнулся:
— Компьютер попытался это сделать, но результат получился неудовлетворительным из-за первоначальной некорректности индивидуальных списков.
— Мне вспоминается время, когда ты разговаривал как полицейский, — сказал шеф. — А как дела с татуировкой?
— И плохо и хорошо, — ответил Медведь. — Хорошо, потому что в конце концов мы напали на след художника — парень из Цюриха, работал под именем Зигфрида. Плохо, потому что он исчез, когда местная полиция приехала за ним, чтобы допросить его еще раз. Он появился, но в ботинках, дырявых от выстрелов.
— Труп, найденный в лесу? Я и не знал, что его уже опознали?
— Примерно час назад, — уточнил Медведь. — Вы, должно быть, как раз направлялись сюда.
— У Зигфрида остались какие-либо записи?
— У него была небольшая квартирка над магазинчиком, — ответил Медведь. — Все сгорело в огне, вскоре после того как он исчез. Настоящий поджог. Даже не пытались замести следы. Тот, кто это сделал, добивался полного уничтожения помещения. Использовали бензин и зажигательные устройства. На основании анализа использованных химикалиев мы сделали вывод, что действовала банда Палача.
Шеф нахмурился:
— А что вы можете сказать о послании Иво?
— Оно проходит экспертизу, — сказал Медведь. — Ответ дадут сегодня в конце дня или завтра. Восемьдесят процентов послания уничтожено выстрелами Фицдуэйна, а оставшаяся часть пропитана кровью и внутренностями убийцы. У Фицдуэйна отличное ружье.
— Неуместное замечание, — отреагировал шеф.
— Я не привык стрелять по людям на роликовых коньках, — вставил Фицдуэйн. — Я сбиваюсь с цели.
— Вам нужно послужить в швейцарской армии, — сказал шеф, — там вас научат, как нужно стрелять.
— Мы специализируемся в стрельбе по террористам, раскатывающим на роликовых коньках, — заметил фон Бек.
— Да, кстати, я хотел бы получить назад свое ружье, — сказал Фицдуэйн. — Ваши люди отобрали его.
— Вещественное доказательство, — сказал шеф. — Демократическая система помешана на сборе вещественных доказательств. Радуйтесь, что они не прихватили с собой вас.
Фицдуэйн собрался ответить, но пристальный взгляд Медведя остановил его.
— Будь как бамбук, — посоветовал Медведь, — раскачивайся вместе с ветром.
— Да, если чего мне и не хватает, — усмехнулся Фицдуэйн, — так это швейцарско-китайской философии.
Сангстеру польстило бы, узнай он, с какой тщательностью разрабатывался план его уничтожения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197
Раздалось похрапывание. Издаваемые звуки были мелодичными и напоминали бернсдойч [27], что навело Фицдуэйна на размышления о том, что язык, на котором говорит человек, находит отражение в его храпе. Любопытно, итальянец храпит так же, как китаец, или нет?
Шеф открыл глаза. Он уставился на Хенсена, который стоял перед ним с полуоткрытым ртом и указкой в руках.
— Всю эту галиматью можешь рассказывать группке длинноволосых, немытых и прыщавых студентов, — рявкнул шеф, — а я пришел сюда, чтобы поговорить об убийствах. По всему городу — трупы, и я должен это остановить, даже если мне придется собственноручно заняться этим.
— Угу, — пробормотал Хенсен и сел на место.
— Послушайте, — проговорил фон Бек успокаивающим тоном, — может, будет проще, если вы спросите у нас о том, о чем вам хотелось бы узнать.
Шеф наклонился вперед:
— Я хочу знать, как близко вы приблизились к подозреваемому или хотя бы к кругу подозреваемых лиц?
— Очень близко, — ответил шеф-инспектор Керсдорф.
— Дни, минуты, часы? Очертите временные рамки. Керсдорф посмотрел на Хенсена, который откашлялся перед тем как ответить:
— Сорок восемь часов, но, возможно, уложимся и в двенадцать.
— Что же вас сдерживает? — спросил шеф. — Я думал, вы работаете на сверхбыстрых компьютерах.
— Сам процесс не займет много времени, — ответил Хенсен. — Нас сдерживают три фактора: сбор сведений от людей, закладка данных в компьютер и человеческий интерфейс.
— Что вы понимаете под человеческим интерфейсом? Я полагал, компьютер думает сам.
— Мы не сидим без работы, — возразил Керсдорф, — компьютер обобщает и анализирует данные, думает, если хотите, но только в рамках, определенных нами. По мере накопления данных он учится, но мы сами должны, по крайней мере на первом этапе, определять то, что является важным.
Шеф издал неясный звук. Он с трудом представлял себе, как эта чертова машина может думать, но решил, что на данном этапе не имеет смысла сравнивать ее с человеком. Ему надо было убедиться в эффективности всей этой затеи. Стоит ли игра свеч? Или поступить как Понтий Пилат — умыть руки, а кашу пусть расхлебывают Федеральная полиция и власти кантона?
— Давайте обсудим детали, — предложил он, — считаете ли вы, что фон Граффенлаубы знают нашего кандидата? Медведь кивнул:
— Мы попросили членов семьи Граффенлаубов представить нам список всех друзей и знакомых, и эти имена введены в базу данных. Но здесь возникло несколько проблем. У Беата фон Граффенлауба обширный круг знакомств. Ясно, что Эрика не скажет всей правды, иначе правительственный компьютер получит сведения о масштабах ее сексуальной жизни. Жизнь есть жизнь, и список не может быть всеобъемлющим. Вряд ли кто-нибудь смог бы перечислить всех своих знакомых.
— А может ограничить список лиц, включив в него только тех, с кем знакомы все члены семьи фон Граффенлаубов? Медведь усмехнулся:
— Компьютер попытался это сделать, но результат получился неудовлетворительным из-за первоначальной некорректности индивидуальных списков.
— Мне вспоминается время, когда ты разговаривал как полицейский, — сказал шеф. — А как дела с татуировкой?
— И плохо и хорошо, — ответил Медведь. — Хорошо, потому что в конце концов мы напали на след художника — парень из Цюриха, работал под именем Зигфрида. Плохо, потому что он исчез, когда местная полиция приехала за ним, чтобы допросить его еще раз. Он появился, но в ботинках, дырявых от выстрелов.
— Труп, найденный в лесу? Я и не знал, что его уже опознали?
— Примерно час назад, — уточнил Медведь. — Вы, должно быть, как раз направлялись сюда.
— У Зигфрида остались какие-либо записи?
— У него была небольшая квартирка над магазинчиком, — ответил Медведь. — Все сгорело в огне, вскоре после того как он исчез. Настоящий поджог. Даже не пытались замести следы. Тот, кто это сделал, добивался полного уничтожения помещения. Использовали бензин и зажигательные устройства. На основании анализа использованных химикалиев мы сделали вывод, что действовала банда Палача.
Шеф нахмурился:
— А что вы можете сказать о послании Иво?
— Оно проходит экспертизу, — сказал Медведь. — Ответ дадут сегодня в конце дня или завтра. Восемьдесят процентов послания уничтожено выстрелами Фицдуэйна, а оставшаяся часть пропитана кровью и внутренностями убийцы. У Фицдуэйна отличное ружье.
— Неуместное замечание, — отреагировал шеф.
— Я не привык стрелять по людям на роликовых коньках, — вставил Фицдуэйн. — Я сбиваюсь с цели.
— Вам нужно послужить в швейцарской армии, — сказал шеф, — там вас научат, как нужно стрелять.
— Мы специализируемся в стрельбе по террористам, раскатывающим на роликовых коньках, — заметил фон Бек.
— Да, кстати, я хотел бы получить назад свое ружье, — сказал Фицдуэйн. — Ваши люди отобрали его.
— Вещественное доказательство, — сказал шеф. — Демократическая система помешана на сборе вещественных доказательств. Радуйтесь, что они не прихватили с собой вас.
Фицдуэйн собрался ответить, но пристальный взгляд Медведя остановил его.
— Будь как бамбук, — посоветовал Медведь, — раскачивайся вместе с ветром.
— Да, если чего мне и не хватает, — усмехнулся Фицдуэйн, — так это швейцарско-китайской философии.
Сангстеру польстило бы, узнай он, с какой тщательностью разрабатывался план его уничтожения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197