Он заметил
(также без удивления), что ханыга этот - Энрико Балазар. Балазар сидел
по-турецки перед волшебной лавкой. "КАРТОЧНЫЙ ДОМИК", гласила вывеска в
окне, внутри же, в витрине, на всеобщее обозрение была выставлена башня,
выстроенная из карт Таро. На вершине стоял пластиковый Кинг-Конг. Из
головы гигантской гориллы росло крошечное блюдечко радара.
Эдди шагал себе и шагал, лениво продвигаясь к центру города; мимо
проплывали таблички с названиями улиц. Едва увидев магазинчик на углу
Второй и Сорок шестой, молодой человек мгновенно понял, куда идет.
"Угу, - подумал он, внезапно чувствуя огромное облегчение. - Вот оно.
То самое место". Витрину заполняли свисающие с крюков куски мяса и сыры.
Надпись гласила: "ДЕЛИКАТЕСЫ ОТ ТОМА И ДЖЕРРИ. СПЕЦИАЛИЗИРУЕМСЯ НА
ОБСЛУЖИВАНИИ ЗВАНЫХ УЖИНОВ И ВЕЧЕРИНОК!"
Пока Эдди стоял, заглядывая внутрь, из-за угла показался еще один его
знакомый - Джек Андолини в костюме-тройке цвета ванильного мороженого, с
черной тростью в левой руке. У Андолини недоставало половины лица, начисто
срезанной клешнями омароподобных чудовищ.
"Давай, Эдди, заходи", - сказал Джек, проходя мимо. - "В конце
концов, есть и другие миры, не только этот, и ихний б..дский поезд катит
через все".
"Не могу", - ответил Эдди. - "Дверь заперта". - Он понятия не имел,
как узнал об этом, однако он это знал и не испытывал и тени сомнения.
"Дид-э-чик, дод-э-чом, не тревожься - ты с ключом", - проговорил
Джек, не оглядываясь. Эдди опустил глаза и увидел, что ключ у него
д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ есть - примитивная по виду вещица с тремя
выемками, похожими на перевернутые V.
"Весь секрет в маленькой закорючке, которой кончается последняя
выемка", - подумал молодой человек. Он шагнул под навес "Деликатесов от
Тома и Джерри" и вставил ключ в замок. Ключ легко повернулся. Эдди отворил
дверь, переступил порог и очутился в бескрайнем поле, под открытым небом.
Оглянувшись через плечо, он увидел проносящиеся по Второй авеню машины, а
потом дверь громко захлопнулась и упала. За ней ничего не оказалось.
Ничегошеньки. Эдди обернулся, чтобы изучить свое новое окружение, и то,
что он увидел, поначалу наполнило его ужасом. Поле было темно-алым, словно
здесь разыгралось великое сражение и земля так напиталась кровью, что не
смогла поглотить ее всю.
Потом молодой человек вдруг сообразил, что смотрит не на кровь, а на
розы.
В нем вновь поднялась ликующая радость, от которой сердце все
разбухало и разбухало, пока Эдди не испугался, как бы оно не лопнуло в
груди. Юноша победным жестом вскинул над головой сжатые кулаки... да так и
застыл.
Поле простиралось на многие мили. Оно взбиралось на пологий склон, а
на горизонте стояла Темная Башня - столп из немого камня, вздымавшийся в
небо на такую высоту, что Эдди едва мог разглядеть вершину. Окруженное
ярчайшими алыми розами основание было огромным и грузным, внушительным, и
все же, уходя ввысь и сужаясь к вершине, Башня обретала странное
изящество. Слагавший ее камень был не черным, каким его воображал Эдди, а
темно-серым, как сажа. Вереница узких окошек-бойниц опоясывала Башню
восходящей спиралью; под окнами шел едва ли не бесконечный лестничный марш
- каменные ступени, виток за витком поднимавшиеся к вершине. Башня
высилась над полем кроваво-красных роз воткнутым в землю темно-серым
восклицательным знаком. Над нею синела перевернутая чаша небес, пестревшая
похожими на корабли пухлыми белыми облаками. Они бесконечным потоком плыли
над вершиной Темной Башни и вокруг нее.
"Экая же красотища!" - подивился Эдди. - "Но какое странное, чужое
великолепие!" Однако его радость и ликование исчезли, осталось лишь
сильное беспокойство и предчувствие надвигающейся гибели. Молодой человек
огляделся и с внезапным ужасом осознал, что стоит в тени Башни. Нет, не
просто _с_т_о_и_т_ - заживо погребен в ней.
Он вскрикнул, но затрубил исполинский рог, и крик Эдди потонул в
золотистых сладостных звуках. Они неслись с вершины Башни и, казалось,
заполняли собой весь мир. Покуда эта песнь предостережения летела над
полем, где он стоял, из опоясывающих Башню бойниц хлынула чернота. Она
подступила к оконным проемам, перелилась через край и расползлась по небу
схожими с листьями тростника дряблыми языками. Сойдясь вместе, они
образовали растущее пятно мрака. Оно не походило на тучу - оно напоминало
нависшую над землей опухоль. Неба не стало видно. И Эдди открылось: ни
тучей, ни опухолью этот сгусток тьмы не был - прямо на молодого человека
стремительно неслось колоссальное мрачное _н_е_ч_т_о_. Напрасно было бы
бежать от зверя, что обретал призрачную плоть в небе над розовым полем; он
настиг бы Эдди, схватил бы, унес прочь. В Темную Башню унес бы он Эдди, и
мир света никогда уж не узрел бы юношу.
В темноте возникли прорехи, и сверху на Эдди взглянули жуткие
нечеловечьи глаза, каждый - наверняка ничуть не меньше Шардика, медведя,
лежавшего мертвым в лесу. Глаза эти были алые - алые, как розы; алые, как
кровь.
В ушах Эдди загремел мертвый голос Джека Андолини: "Тысяча миров,
Эдди, - десять тысяч! - и ихний поезд катит через все до единого. Если
сумеешь его завести. А _с_у_м_е_е_ш_ь_, так это только цветочки, ягодки
будут впереди - ихнюю агрегатину так просто не вырубишь, она сволочь еще
та, ее так просто не выключишь..."
Голос Джека сделался механическим, монотонным: "За..дохаешься
выключать, Эдди, мальчик мой, зря не веришь, эта ихняя сволочь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29