— У меня есть одна идея, — изрёк Морин.
— Невероятно.
Худощавый лорд пропустил колкость мимо ушей.
— Сезон турниров близится к концу. Красному Рыцарю больше нет смысла пытаться привлечь внимание главного герольда. Редуиндинг был последним стоящим турниром пред великим состязанием для избранных в Тернгире.
— Ты меня удивляешь, — сказал Ламорик.
Морин приподнял бровь:
— Вы уже готовы бросить свою затею с Красным Рыцарем. Теперь она не стоит и выеденного яйца. Все серебро, что вы потратили, все, что вы продали, все, что вы получили здесь, — все впустую. Сейчас вы ждёте нужного момента, чтобы сказать людям, что вы отпускаете их на все четыре стороны, даже несмотря на то, что зима не за горами.
Собравшиеся у костра нервно заёрзали. Многие устремили взгляды на Ламорика.
«Мы в руках у Морина», — подумал Дьюранд.
— Так чего же вы хотите? — спросил Ламорик.
— В нашем роду есть традиция: каждый год мы устраиваем небольшой турнир в Хайэйшес — там стоит небольшой охотничий домик, принадлежащий нашей семье. Турнир начнётся через неделю.
— Я полагал, что вы последний, кто предложит мне вернуться во владения вашего отца.
— Если бы ваш брат не замолвил за вас словечко, вы бы до сих пор оставались там.
— Турнир небольшой, — задумчиво произнёс Ламорик.
— И тем не менее на нем будет присутствовать главный герольд Эрреста.
— Прошу прощения, но мне всегда казалось, что турнир в Хайэйшес закрытый и предназначен для рыцарей и друзей твоего отца.
— И все же я предлагаю вам принять в нем участие.
— Я должен взять с вас слово.
Лорд Морин помолчал:
— Ты ищешь возможности проявить себя. Если я ищу случай снова сойтись с тобой в битве, глупо упускать подвернувшуюся возможность.
— Возможность вернуть честь там, где она некогда была утрачена?
Вопрос Ламорика Дьюранд не понял.
— Мы уезжаем завтра утром. Спустя шесть дней на восходе солнца начнётся турнир. Скажу вам прямо. Вы приедете на турнир. Я понимаю это столь же ясно, как и то, что второй раз вы не возьмёте надо мной верх.
Ламорик, вскочив схватил Морина за руку:
— До встречи в Хайэйшес.
Глаза Морина сверкнули огнём.
Желание веселиться пропало, и мужчины сидели, молча глядя на огонь. Некоторое время Дьюранд наблюдал за Ламориком, который, кипя от бешенства, ходит из стороны в сторону, а затем разложил постель. Свернувшись калачиком, он лежал, прислушиваясь к доносящимся до него обрывкам разговоров.
Что за ссора некогда приключилась между Ламориком и лордом Монервейским? Ходили какие-то слухи о свадьбе. Тайное рано или поздно всегда становится явным. Дьюранд содрогнулся. Перед его глазами поплыли образы горбатого Радомора, чернецов, Альвен, заточенной в башне; девочки, глотающей змей.
Последние из тех, кто сидел у костра, встали и направились к шатрам и палаткам. Один из них подошёл к Дьюранду. Это был Конзар.
— Я видел, как ты вытаскивал с ристалища моего пленника, — сказал он. — Меча у тебя нет.
С этими словами Конзар воткнул в землю длинный клинок:
— Возьми, он твой. В скором времени он тебе понадобится.
Дьюранд поднял взгляд, стараясь разглядеть выражение лица капитана, но Конзар повернулся и пошёл прочь. Дьюранд потянулся за мечом и крепко сжал рукоять, прежде чем отправить его в ножны, стараясь не думать о тайнах, хранителем которых он стал. Дьюранд почувствовал облегчение, словно потерпевший кораблекрушение человек, выброшенный волнами на незнакомый берег.
Дьюранд уснул. Ему снилось, что он стоит на берегу реки, в ноздри бил запах воды и водорослей. Ветер завывал в ветвях плакучих ив. На Дьюранде были только штаны и полотняная рубаха. Река, несущая прочь чёрные, как смоль, воды, извиваясь, исчезала за поворотом в нескольких сотнях шагов от того места, где стоял Дьюранд.
Вдалеке показался чёлн, влекомый водами реки вниз по течению. Низко, совсем над белыми планширами, украшенными искусной резьбой, мерцал огонь одинокой свечи. Картина, представшая перед Дьюрандом, показалась ему смутно знакомой. Потом Дьюранд увидел женщину — широкие манжеты длинных белых рукавов. Не задумываясь ни на мгновение, Дьюранд шагнул в тёмные воды реки и поплыл к чёлну. Прекрасная женщина, лежавшая в нем, держала в изящных руках свечу. Её кожа была белой и нежной, словно шёлк. Дьюранд чувствовал, как холодная вода сжимает его, сдавливает грудь.
Когда чёлн проплывал мимо него, Дьюранд попытался ухватиться пальцами за борт — тщетно. Пальцы скользнули по резному дереву, ухватив лишь водоросли. Дьюранд направился к берегу. Он знал, где находится, — река называлась Мейденсбир. Он вспомнил легенду. Как же было имя прекрасной женщины, что лежала в чёлне, женщины, которая как две капли воды была похожа на Деву Реки, которую он спас? Легенда. Древняя легенда. Проводив взглядом уплывающий вдаль чёлн, Дьюранд закрыл руками лицо, продолжая стоять по пояс в воде.
Легенда… Не легенда, а правда. Женщина, лежавшая в чёлне, была женой Гундерика — первого герцога Гиретского, влюбившаяся в одного из его рыцарей. Она любила обоих и никому не желала зла. Но однажды ночью оруженосец герцога обнаружил её лежащей с любовником на берегу реки. Оруженосец был человеком честным и не мог допустить мысли, что у него от герцога могут быть какие-либо секреты. Однако сердце его было добрым, и он обещал герцогине подождать и не доносить о ней супругу до утра.
Говорят герцогиня выпила отвар наперстянки и, умирая, легла в чёлн, так, чтобы воды реки пронесли его мимо стен столицы герцогства. После этого Гундерик перенёс столицу далеко на запад, в Акконель.
Чёлн почти исчез из виду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158