Наконец он достиг оргазма. Таналвах вторила его крикам и стонам, тогда как на самом деле испытывала лишь облегчение, смешанное с отвращением, которого, разумеется, не показывала. Тяжело дыша, с раскрасневшейся физиономией, старик скатился с нее, и она подумала, как бы его не хватил удар: такого рода несчастные случаи шли не на пользу делу. Он лежал неподвижно, пуская из уголка рта тоненькую струйку слюны.
— Ты был великолепен, — хрипло проговорила женщина.
В ответ клиент пробормотал что-то столь же неискреннее и ни к чему не обязывающее: его интерес к ней уже угас.
Довольная уже тем, что избавилась от него, Таналвах встала. На шаткой тумбочке рядом с кроватью стоял наполненный холодной водой глиняный кувшин. Она намочила в нем тряпицу и протерла свое обнаженное тело. Старик, кряхтя, тоже поднялся и начал одеваться. Вытершись насухо, женщина потянулась за своей одеждой.
Облачившись, лысый толстяк обрел важный облик чиновника высокого ранга. У него даже имелся какой-то дурацкий титул, который он назвал, но она тут же забыла, как, впрочем, и его имя.
— Ну, и давно ты этим занимаешься? — полюбопытствовал старик, застегивая пуговицы.
Удивительно, как часто они задавали этот вопрос! Впрочем, как ей казалось, спрашивали ее об этом не из искреннего интереса и даже не из любопытства, а лишь чтобы заполнить неловкую паузу.
— Власти предназначили меня для этого с рождения, а к работе я приступила после первых месячных.
Чиновник поморщился. «Как и большинство мужчин, — подумала она, — он лишь пользуется женским телом, но ничего не хочет знать о некоторых его особенностях». Однако старик тут же прикрыл свое смущение лестью:
— В таком случае, моя дорогая, мне понятно, откуда у тебя такое умение.
Таналвах могла бы сказать ему, что у нее никогда не было возможности выбрать жизненную стезю или о том, насколько ей надоело это занятие, но женщина предпочла ограничиться заученной неискренней улыбкой.
Из соседней комнаты донесся приглушенный шум. Похоже, Мхабе достался буйный клиент.
— А тебе никогда не хотелось заняться чем-нибудь другим? — спросил чиновник.
Вот еще один стандартный вопрос. Обычно за ним следовало предложение забрать ее отсюда, о котором клиент забывал, едва оказавшись за дверью заведения. Как раздражал ее этот тип! Когда же он в конце концов отсюда уберется?
— Послушай, — Таналвах изо всех сил старалась скрыть досаду, — все было прекрасно, но пора...
За стеной раздался пронзительный крик. За ним последовали несколько глухих ударов и звон: что-то разбилось.
— Мхаба! — вскричала Таналвах и, вытащив припрятанный под подушкой стилет, побежала в коридор.
Встревоженный чиновник торопливо запрыгал, продевая ногу в штанину.
Женщина постучалась в соседнюю дверь, но вместо ответа услышала еще несколько ударов.
— Мхаба! — крикнула она и забарабанила в дверь кулаками. — Что там происходит? Мхаба!
Внутри воцарилась тишина. Клиент, тем временем справившись со штанами, вышел из номера, и Таналвах обратилась к нему:
— Помоги мне! Выломай дверь.
— Вообще-то, — нерешительно начал чиновник, — в такого рода заведениях следует предполагать...
— Ты, старый дурак! — рявкнула она. — Там моя подруга, и мне нужна твоя помощь!
— Послушай, в таких случаях надлежит... Замок задребезжал, дверь медленно приоткрылась.
— Мхаба, — прошептала Таналвах.
Но вместо подруги она увидела мужчину средних лет, одетого, но растрепанного и взъерошенного. Он молчал, на лице его читалась растерянность. Когда женщина налегла на дверь и оттолкнула его, сопротивления с его стороны не последовало.
— Что случилось? — спросила Таналвах, заметив на его рубахе красные пятна, но вопрос остался без ответа.
Внутри царил беспорядок, скудные пожитки обитательницы комнаты были разбросаны по полу, стул валялся на боку, осколки графина усеивали рваный ковер, штора свисала клочьями.
Но на все это Таналвах не обратила внимания: в глаза ей бросилась Мхаба, распростертая на кровати с выпученными глазами и вывалившимся языком. Горло ей стягивала веревочная петля, покрытое ссадинами и кровоподтеками лицо посинело.
— Мхаба!
Отбросив нож, Таналвах метнулась к кровати. Она начала трясти подругу и хлопать ее по щекам, стараясь привести в чувство. Потом подняла глаза на перепачканного кровью мужчину.
— Что ты натворил?
— Послушай, — заговорил тот дрожащим голосом, заметно нервничая, но пытаясь взять себя в руки, — я тут ни при чем, она сама виновата. Нечего ей было сопротивляться: мне всего-то и требовалось, что маленькая забава. За то и деньги платим, разве не так?
— Но она умерла! Мхаба умерла!
— Мы могли бы договориться, — пробормотал он, доставая кошелек трясущейся рукой.
— Договориться? — Ее темные глаза гневно сверкнули. — Ты убил мою лучшую подругу, ублюдок!
Неожиданно поведение мужчины изменилось: попытки оправдаться сменились неприкрытым гневом. Ей даже подумалось, что он находится под воздействием порошка одержимости: некоторые клиенты использовали его для обострения сексуальных ощущений. Он приблизился к ней, все еще нервничая, но его пристальный взгляд уже обрел твердость.
— Послушай, шлюха, — прорычал он, — у меня есть связи, и я могу сильно осложнить твое положение. У тебя будут серьезные неприятности.
— Это тебя ждут неприятности, — пообещала она.
— И ты думаешь, что власти поверят квалочианской шлюхе, а не человеку, занимающему достойное положение в обществе?
— У меня есть свидетель.
Клиент Таналвах нерешительно топтался у двери и всем своим видом демонстрировал безразличие и одновременно испуг.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119