Многие боялись взгляда такого. Был он и у Седоборода, и у Комер-сана. Хитрый взгляд, сглазить может. Только нечего было Гадине бояться. Заговоры ее не брали. Да и Зятья ее не сглазить хотела. Уберечь пыталась. Слова заговорные шептала, траву пахучую во всём доме развесила, а в кабинете Гадины, где добра чудного хоть мешками грузи, свечи сальные на ночь зажигала и в тигелек с углями долго глядела. Что ей там виделось — о том и Чер-Тую не ведомо...
Посольство в страну заморскую — дело серьезное. Посад со дня первой ярмарки дела такого не ведал. Шумели базары, ярмарки гудели, по рынкам мелким люд разночинный судачил о деле таком. Купцы заморские в Посаде не новость, гостей разных торговый город повидал. Вот послов иноземных, людей ума государственного, принять довелось впервые, это правда. А чтоб самому Посаду торговому своих послов куда снарядить — о таком ни предки, ни нынешние жители Посада думать не думали. А теперь вот выдалась нужда. Совет посадский решил — быть посольству. Зуб немало усилий приложил для решения никого. Убеждал других старцев, купцов знатных уговаривал:— Нечего Посаду в грязь лицом ляпаться, — говорил старый да хитрый Зуб. — Коли к нам гости пожаловали, знать и нам черед пришел своих в края чужие послать.Соглашались деды седые, купцы знатные одобряли слова такие.Комер-сан со старейшинами итайской общины беседу имел. Итайцы головами качали, в словах Комер-сана правду видели. Нельзя нынче Посаду без своих послов в странах заморских. Ведь посол не просто представитель города, он еще и легальный разведчик в тылу потенциального противника. Итайцы, как никто, понимали подоплеку дела такого. Им, мудрым, колыбель внешней политики Посада сердца радовала. Многое могли подсказать купцы итайские. И совет старейшин каждое слово итайцев учитывал.Хундустанцы тоже не отставали. В их стране купец просто обязан быть дипломатом. Иначе не видать ему прибыли от дела торгового, а иной раз и головы не сносить.О посольстве и нечисть посадская говорила. Леса листвой шумели, над болотами сычи ухали, лягушки им гортанным пением отвечали. Когда споры среди сброда лесного кипели, пожаловал на заимку хозяин первый мест этих — Наковальня Мечплугович. Гоблин был рад гостю посадскому.— Надоела мне пустая болтовня, — пожаловался он кузнецу. — Сичкарь хоть и толковый партийный босс, но и он не в силах разобрать, о чем спорят подручные его. Седобород предупредил его и Чер-Туя о делах важных. Рубежи лесов посадских нечисть справно охраняет. Но не многим дано понять суть происходящего. Вот и спорят до одури, кто о чем!— В Посаде то же самое происходит Но я к тебе по причине другой пришел.Гоблин на стол накрыл и пригласил Наковальню отобедать. Кузнец отказывать не стал. Пиво Сэра Тумака всегда спросом пользовалось. Вот и в этот раз напиток пенный был хорош — в меру терпкий, в меру холодный. К пиву полный набор полагался — лещи вяленные, сыр козий да свинина копченая (подарок от Лада), тарелка мухоморов сушеных, лакомство гоблинское.После кружки-второй поинтересовался гоблин вежливо, какое дело привело кузнеца знатного на болото.— В поход дальний уходим, — вздохнул Наковальня, — сам знаешь, сколь времени в дороге пробудем, никто не знает. Может месяц, может год... Вот и хочу я в болото кусок железа бросить. Раньше я всякое железо в болото кидал. Сталь выходила отменная... Думаю, после возвращения достану тот кусок, может и выйдет из него сталь не хуже хундустанской. Ведь кусок не простой брошу, а с помощью химии заговоренный. Так молодцы из ЗАО посоветовали. А за то, что железо в болоте лежать будет, пригоню нечисти три обоза снеди всякой. Ну как, по рукам?— Мечплугович, — обиделся гоблин. — Не надо снеди! Кидай в болото, что хочешь. Только достань потом.Наковальня просиял весь. Выпил кружку пива в два глотка, утерся рукавом широким и вдруг сморщился.— Шерстяной, у тебя что, сдох кто под крыльцом? Откуда вонь такая?Гоблин носом повел.— Сичкарь пожаловал. Его дыхание всегда за версту несется.— Сам Сичкарь Болотный?! Что ж, поглядим...— А чего смотреть-то? — раздалось с крыльца. — Эка невидаль — нечисть главная. Я вот на себя никогда не смотрю. Да и куда мне смотреться — в воду болотную?— Вы, ваше поганчество, от кружки пива не откажетесь? — гоблин встал, выбрал кружку самую плохую, место которой на кочке болотной подо мхом, и к выходу пошел.Наковальня зажал нос и за гоблином поспешил. Сичкарь всегда предпочитал оставлять ноги в болоте. Не то чтобы ему земля пятки жгла или еще какие неприятности сулила, но всё же...Сидел он спиной к избенке, в воду болотную глядел и ухмылялся.— Кузнец знатный к тебе в гости пожаловал, а ты о том ничего не сказал, — пожурил он гоблина.У того шерсть на спине дыбом встала.— Он не знал, что приду, — заступился Наковальня. — Дело у меня к нему было. Вот и заглянул.— Слышал, — зевнул Сичкарь. — Кусок железа, так и быть, в болото кидай. Покуда в землях дальних будете, я над ним чуток поворожу. Может, и выйдет сталь отменная. Но сейчас о другом поговорим... Да ты не суетись, — осадил он гоблина. — Пойло людское сегодня пить не буду. Не хочется мне что-то желудки свои слабительным нынче баловать.Гоблин от обиды надулся и на крыльце присел. После двух глотков сердце его отошло, а ладонь мухоморов сушеных совсем в благодушие привела.— От Лада про тебя много слышал. Только что для людей хорошо, то для нас, как кость в горле, — начал Сичкарь. — Мы ведь кто — нечисть! Были ею, ей и останемся. А то, что в бой рука об руку шли тогда, так тому объяснений много есть, и не мне тебе о том говорить. Времени много прошло, кто об этом теперь помнит?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86