Потому что он, Коля, на другой машине не поедет! Хоть в трибунал! А генерал без Коли куда ж? Пропадет ни за грош!…
Слева, недалеко от дороги раскинулась большая брезентовая палатка. "Молодцы медики", - подумал одобрительно Зайцев.
– Сверни, Коля.
– Есть.
"Ягуар" свернул к медсанбату. Возле входа в палатку стоял грузовик. Молодая женщина в белом халате распоряжалась, сортировала раненых, которых осторожно сгружали с грузовика.
На носилках лежал боец с перебинтованной грудью, Зайцев остановился возле него. Спросил сочувственно:
– Что, брат, досталось?
Раненый не ответил, видно, трудно было говорить, только моргнул.
– Ну и им от тебя досталось. Крепко. Драпают, еле догоняем!
Солдат слабо улыбнулся.
– Поправляйся, друг, нам еще с тобой Берлин брать.
Зайцев тихонько похлопал раненого по руке.
– Возьмем… товарищ… генерал… - прохрипел тот через силу.
Пожилые санинструкторы подняли носилки, понесли. Зайцев смотрел вслед. Потом повернулся к женщине:
– Много раненых?
– Много, товарищ генерал.
– Где начальник?
– Оперирует.
– Давно в медсанбате?
– Вторую неделю, товарищ генерал.
– Первый бой. Страшно?
– Некогда пугаться, товарищ генерал.
– Вот и славно. - Зайцеву очень хотелось сказать этой молодой красивой женщине что-нибудь особенное, душевное, а слов не находилось. - Увидите начальника, скажите: был, мол, Зайцев. Передавал привет.
– Слушаюсь, товарищ генерал!
Эх, и жизнь генеральская! Никто тебя по имени-отчеству не назовет. Зайцев влез в "ягуар", почему-то сердито хлопнул дверцей. Тотчас с другой стороны примостился Синица.
– Давай, Коля.
"Ягуар" рванул с места, стал быстро набирать скорость, выскочил на дорогу и помчался, обгоняя колонну грузовиков, двигающихся тоже к фронту. Впереди стелился сизый дым. Воздух пропах пожарищем и пороховой сладковатой гарью. Близко гремело.
– Не проскочи, - предупредил Зайцев шофера.
– Не проскочу, - откликнулся Коля и, помолчав немного, сказал громко, почти крикнул, чтобы генерал услышал сквозь артиллерийский гул и шум мотора: - Разрешите аргумент, товарищ генерал.
– Ну!
– К примеру, фрицы вознамерятся уничтожить машину генерал-лейтенанта Зайцева, поскольку генерал им как кость в горле у журавля?
– Ну-ну!… - подбодрил Зайцев. Коля говорил редко, но уж если начинал говорить, то слова словно бусинки на нитку нанизывал, стараясь показать и начитанность свою и умение вести "светский разговор". Синица как-то сказал, что среди штабных писарей - а среди ни* ох и доки попадались! - Коля слыл мудрецом.
– Они выберут машину новенькую как игрушечку, поскольку ихние генералы ездят в лакированных ландо.
– В чем, в чем? - изумился Зайцев.
– В лакированных ландо! - со смаком выкрикнул Коля. - "Оппель-адмирал", "мерседес-бенц"! И станут те фрицы искать авто генерала Зайцева. И найдут, товарищ генерал! - победно протрубил Коля.
Зайцев засмеялся.
– Это почему ж?
– И курице понятно! - назидательно произнес шофер. - Мой "ягуар" для фрицев - камуфлированная тайна! Неказистая машиненка, не генеральский вид! Не будет генерал-лейтенант Зайцев ездить на такой машине. Негалантно.
– Чего-чего?… - снова изумился Зайцев.
– Негалантно, говорю, не по ихнему обхождению. Они - на свой аршин, а мы их - своим лупцуем. Так что, товарищ генерал, "ягуар" надежней. А возьмете новую машину - накроют!
– Жуткая перспектива! - засмеялся Зайцев и схватился обеими руками за спинку переднего сиденья, потому что Коля резко затормозил возле воткнутой на обочине палки с дощечкой, на которой было химическим карандашом написано: "Церцвадзе. Милости просим!" Буквы размыты дождем, но читались.
"Ягуар" отвалил от дороги на такой ухабистый проселок, что Зайцеву захотелось выйти. Но он только вздохнул. Надо отдать справедливость Коле, он снизил скорость, и "ягуар" по-кошачьи пополз по ухабам. Даже трясти перестало.
– Вот, товарищ генерал, "ягуар" свою службу понимает.
– Уж ты скажешь, - возразил генерал.
– Никто не докажет обратного! - Коля поднял указательный палец и помахал им в воздухе.
Въехали в редкую березовую рощу. Кое-где березы были повалены, несколько стволов срезаны снарядами. Коля повел "ягуара" без дороги меж деревьев, каким-то своим шоферским чутьем угадывая путь, потому что лесная дорога оказалась перепаханной глубокими свежими воронками. Лежали убитые гитлеровцы. Валялось оружие. Дождь не успевал прибивать дым к земле. Бой гремел где-то рядом. Роща, казалось, просматривалась насквозь, но нигде не было и признака полкового КП.
Коля остановил "ягуара", шедший параллельно по разбитой дороге бронетранспортер тоже тотчас остановился.
Генерал вышел, потоптался на месте, разминая ноги.
– Синица, пошуруйте-ка Церцвадзе.
Синица послал связистов и автоматчиков, а сам от генерала ни на шаг. Прижался к белому мокрому стволу, стал внимательно осматриваться. Мало ли! Может, фриц какой недобитый выскочит… Война.
– Есть! - крикнул один из автоматчиков. - Картонка к дереву прибита. "Ушел вперед. Церцвадзе".
– Значит, и мы - вперед! - удовлетворенно сказал Зайцев.

2
Петру казалось, что все вокруг пропахло бензином - и мокрая земля, и мелькающие березы, даже небо и тусклое солнце. Теплая броня танка, на котором он сидел, дрожала, норовила вытряхнуть душу. Танк, грохоча гусеницами и добавляя в сизую пелену новые порции газа, мчался по дороге вслед за передними.
Петр подумал: если их танк вдруг остановится, задний непременно налетит на него. И ребята, что сидят рядом на броне, ссыпятся на землю, как горох.
Они сидели плотно прижавшись друг к другу. Командир отделения гвардии сержант Яковлев беспокойно вертел головой, старался разглядеть слезящимися глазами что-то, что может представить для его отделения опасность.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55