— спросил Юлиан.
— Заметил, — кивнул Отто.
— Кажется, они подглядывали.
— За кем?
— Кто знает? — пожал плечами Юлиан.
Отто прикинул, можно ли спуститься к этим окнам с крыши. Это было бы забавно, подумал он — украсть принцессу. Интересно, получилась бы хорошая рабыня из Вивианы или Аласиды?
Вскоре они вышли из внутреннего двора. Вдали, у фонтана, поднялась тонкая, едва различимая в утреннем свете фигурка, сливающаяся с сероватым мрамором фонтана. Вероятно, это был всего лишь праздный бродяга.
— Видишь? — спросил Юлиан. — Осторожнее.
— Понимаю, — кивнул Отто.
Фигура приблизилась и опустилась на колени в нескольких ярдах от внешних ворот.
— Я ждала вас всю ночь, — жалобно проговорила женщина. — Стража не позволила мне стоять у ворот, как я хотела. Они не разрешили мне ждать, как преданной собаке.
— Мы узнали вас, — сказал Юлиан, и Отто согласился с ним, приглядевшись к женщине. — Кто вы такая?
— Та, что вчера стала служительницей Диры, — ответила женщина.
— Богини рабынь? — усмехнулся Юлиан. — Кто вы?
— Рената Алерина Гина Амелиана.
— Из рода Амелианов?
— Да.
Значит, это был не бродяга. Женщина, стоящая перед ними на коленях на мокрых плитах, была жалкой, несчастной и покорной. Она стискивала разорванный вышитый лил, некогда роскошный, а теперь разодранный от ворота вниз, мокрый и испачканный за ночь, проведенную на плитах площади.
— Вы знатная дама, — заметил Юлиан.
— Настолько, насколько я похожа на нее сейчас.
— Вы богаты.
— Это богатство моей семьи, — возразила женщина. — Теперь для меня это неважно.
— Ваша семья торгует золотом, — с неодобрением произнес Юлиан — подобно многим аристократам, он презирал ремесла и торговлю.
— Со вчерашнего дня для меня стали важнее железо и кожа, — ответила женщина.
— Не понимаю…
— Я смотрела в глаза хозяина, — объяснила женщина. — Теперь я знаю, что смогу быть счастлива только в покорности, в самоотверженной любви и служении. Я знаю, что смогу быть счастлива только тогда, когда стану рабыней.
Юлиан внимательно посмотрел на женщину.
— Я познала себя, — продолжала она. — Я видела глаза хозяина. Отныне я предана Дире, — женщина нагнулась к ногам Отто и поцеловала их. — Я принадлежу вам.
— Вы понимаете, что говорите? — рассердился Юлиан, но женщина не отводила умоляющих глаз от Отто. Неужели он не позволит ей выпрямиться на коленях перед ним? Он позволил. — Вы не понимаете, что творите, — втолковывал ей Юлиан.
— Мне снять одежду? — спросила она Отто, но тот отрицательно покачал головой.
— Ошейник предназначен для воров, мятежников, преступников, варваров, — перечислял Юлиан, — и для падших женщин.
— Для всех женщин, — возразила она.
— Для несчастных, которых постигла такая участь.
— Нет, — покачала она головой.
— Женщины смертельно боятся ошейника!
— Я не боюсь, — сказала она.
— Ошейник нужен тем женщинам, которые его заслужили, которым он походит.
— А каким женщинам он не подходит? — спросила она.
— Неужели вы хотите носить ошейник?
— Да, — твердо сказала она, глядя на Отто. — Я умоляю об этом!
— Ты знаешь, что с такими женщинами хозяева делают все, что угодно, продают и покупают? — спросил Отто.
— Да, — кивнула она.
— Вы плачете? — встревожился Юлиан.
— Неужели ты думаешь, что у тебя будет один хозяин? — продолжал Отто.
— Надеюсь, когда-нибудь у меня будет много хозяев. Я постараюсь хорошо служить им.
— Когда-нибудь ты пожалеешь о своем решении, когда почувствуешь себя бесправной, — предупредил Отто.
— Да, я знаю, что я бесправна.
Конечно, это была женщина, которая повстречалась им вчера — незнакомка в вышитом лиле, которая рассердила Отто, и тот ударил ее по губам, разорвал на ней лил и поставил перед собой на колени, как будто эта роскошно одетая аристократка была всего-навсего рабыней.
— Вы хотите принадлежать ему? — допытывался Юлиан.
— Да!
— А если я захочу, чтобы ты родила мне рабов? — спросил Отто.
— Как будет угодно хозяину.
— Возможно, я попробую тебя и посмотрю, на что ты способна, — пообещал Отто.
— Я ничего не умею, — смутилась она.
— Ты кажешься неглупой и скоро всему научишься, — успокоил ее Отто.
— Я буду стараться изо всех сил! — радостно воскликнула женщина.
Отто отвернулся и вместе с Юлианом они направились к краю площади.
Позади послышался шорох, и, обернувшись, они увидели, что женщина по-прежнему стоит на коленях, глядя им вслед.
— Если хочешь, можешь идти за мной, — произнес Отто.
С радостным криком она вскочила, подхватывая обрывки лила, и поспешила за ними.
— Когда-нибудь нам надо побывать в доме, где обучают рабынь, — заметил Отто.
— Здесь таких несколько, — ответил Юлиан. — Надо только подготовить бумаги, поставить подписи и все прочее.
Юлиан повернулся к женщине, которая следовала за ними по пятам.
— Вы понимаете, что в этом случае сделанного уже не изменить? — спросил он.
— Да.
— Вас может купить даже ваша бывшая семья, — пригрозил Юлиан, — и для них вы станете всего лишь рабыней.
— Да, — прошептала она.
— Думаю, всю эту процедуру, несмотря на ее законность, следует провести быстро и тихо.
— Да, так будет лучше для нее, — согласился Отто.
— Ты уважаешь ее?
— Конечно, она же свободная женщина, — ответил Отто.
— А потом?
— Потом это уже будет неважно. Она станет простой рабыней.
Они шли своей дорогой.
— Что ты хочешь делать дальше? — спросил Отто.
— Вернуться на виллу моей семьи, — сказал Юлиан, — и там дождаться известий о твоем назначении.
— Это дело будет рассматриваться?
— Полагаю, да.
— И когда оно будет решено?
— Не знаю, когда нам сочтут нужным сообщить, — пожал плечами Юлиан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91