Что касается боеприпасов…— Оставьте боеприпасы, — останавливает меня американец. — Боеприпасов каждый хочет как можно больше. Поэтому у нас норма: пять ящиков на каждый ствол.— Не очень щедро. Но это мелочи, если мы договоримся о главном.Американец задумчиво смотрит на меня и моргает, будто ему снова мешает соринка в глазу. Потом отпивает из стакана и снова моргает.— Вы заказываете шесть тысяч пистолетов и при этом настаиваете на большой скидке. Да я могу реализовать сколько угодно пистолетов без малейшего усилия без всякой скидки. Пистолеты!.. Пистолеты — это золотой бизнес!Он умолкает, будто прислушивается к диско-грохоту, потом начинает легонько постукивать пальцами по столу, словно проверяя клавиатуру пианино, и говорит:— Вам надо взять больше карабинов. Удвоим количество карабинов, наполовину уменьшим количество пистолетов, скромнее закажем автоматов, и тогда вы можете рассчитывать на тридцатипроцентную скидку.Плотное бедро снова жмет меня под столом: соглашайся! На этот раз я тоже толкаю его в ответ: не мешай!— У меня такое впечатление, будто компромисс уже намечается, — замечаю я. — Мой начальный вариант — и сорок процентов скидки. Или, если хотите, ваш вариант и пятьдесят процентов скидки.Нога Мод замирает в напряженном ожидании, а Томас снова заливается смехом:— Разве это компромисс? То, что вы предлагаете, для меня — настоящая капитуляция. Согласитесь, мистер Каре, что человек капитулирует лишь тогда, когда нет другого выхода. А у меня есть достаточно каналов, чтоб сбывать свой товар.— Да, но у вас, наверное, и товара больше чем достаточно. Зачем ему лежать и ржаветь?— Не волнуйтесь, товар не ржавеет. Он хорошо смазан.— Но стареет.— Он долго не залеживается, чтоб стареть.Наступает молчание, предвестник разрыва. Мод назойливо толкает меня, но я не реагирую.— Жаль, что мы не пришли к соглашению, — наконец говорю я. — Будем надеяться, что когда-то, другим разом…— Я же вам сказал: не полагайтесь на другой раз, — бурчит американец. — Оружие, в отличие от стеклянных изделий, не предлагают ежедневно на каждом шагу.Он хлопает глазами, потом подносит к губам стакан. Я беру с него пример, безразличный к сигналам Мод. Возможно, время отступать, думаю я, но как раз в этот момент вижу, что Томас тянется к неоткупоренной бутылке, ибо первая уже пустая. Нет, давать отбой еще рано. Впереди у нас целая бутылка, поэтому нечего торопиться.— Видите ли, мистер Каре, — говорит американец, привычным движением откручивая металлический колпачок. — Поскольку это в самом деле наше первое соглашение и неизвестно, будет ли когда-то второе, я хотел бы вам угодить. Но вы должны понять меня: я не шеф фирмы, и мои права ограничены определенными рамками. Поэтому не требуйте от меня невозможного.Он щедро наливает себе, не забывая на этот раз и Сандру. Потом подсовывает бутылку мне. Беру ее, но, прежде чем налить, говорю:— Чтоб не требовать невозможного, надо знать ваши возможности.— Могу увеличить скидку на пять процентов, если брать второй вариант.— А как с первым?— Максимум — тридцать процентов, как я вам уже сказал.— Хорошо, — говорю я, — но позвольте мне подумать день или два.— Ну что ж. Если день-два, подумайте, — кивает Томас. — Таких выгодных условий вам никто не предложит.Напряжение спало. Мод успокоилась, Сандра что-то мурлычет в такт диско-мелодии, которая доносится снизу.Почувствовав, что соглашение почти заключено, Томас также расслабляется. Алкоголь, до сих пор нейтрализованный силой воли, кажется, начинает действовать и на него. Он бросает на меня дружеский взгляд и говорит:— Оружие — это самое выдающееся изобретение! Единственное лекарство против человеческой глупости. Мы должны быть благодарны глупости, уважаемый Каре. Если бы не она, кто бы покупал оружие?— Все это теория, — возражает Сандра. — Пойдем танцевать.— Только не я, — качает головой американец. — Я могу выпить еще рюмку, чтоб сделать тебе приятное.— Тогда с вами, — вдруг обращается секс-бомба ко мне.Она уже поднялась, и я не могу отказать, тем паче что и Томас добродушно подбивает:— Идите, идите! Вы же знаете! Когда дамы приглашают…Я трогаюсь вслед за дамой по узкой галерее. Вдруг она оборачивается ко мне и спрашивает:— Вы и в самом деле считаете, что Эрих вам необходим?— Конечно. Если это для вас имеет значение.— Для меня едва ли. Но, слушая ваш разговор, я подумала, какие мужчины глупые. Тратят попусту время на какие-то никчемные проценты, а про главное забывают.Она делает многозначительную паузу и снова поднимает на меня глаза, в которых уже нет и следа опьянения.— Эрих — опасный человек.— Я это понял. Но вы высказываетесь очень общно.— Нет времени на подробности. Нам надо возвращаться наверх, — говорит женщина.— Почему так быстро? Или Томас тоже опасный человек?— Оставьте шутки. И если вы не совсем утратили здравый смысл, подумайте над тем, что я вам сказала.
— Вы мне все-таки потрепали нервы, милый, — заявляет Мод, когда мы наконец оказываемся на улице и направляемся к гостинице.— Вы мною недовольны?— Наоборот, вы превзошли все мои ожидания! Не понимаю только, зачем было переигрывать и ставить переговоры на грань срыва.— Зачем? Да Томас не поверил бы, что я торговец, если бы я сразу же принял его условия.— Вы заставили даже меня поверить в то, что вы торговец.— Неужели вы до сих пор сомневаетесь?— Честно говоря, да.Мы идем, погрузившись каждый в свои мысли, и наши шаги отзываются эхом на пустой улице. Хорошо, хоть мысли мои беззвучны. Если бы дама сейчас их услышала, с нее сразу слетела бы вся сонливость.О чем я думаю? Миллионы разных мыслей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59