У вас была возможность ликвидировать меня, но вы удовлетворились тем, что усыпили меня.— Даже не предполагал, что заслужил благодарность с вашей стороны.— Вы считаете моим поражением то, что вы убежали. Нет, мое поражение в том, что я не смог сделать из вас своего человека. Потом ваша судьба меня особенно не волновала. Игра закончилась. Какой же смысл бросать вас на съедение зверям! В какой гостинице вы остановились? — спрашивает Сеймур.— Ни в какой. Я только что прибыл.— Я бы вам посоветовал «Черного козла». Я — в нем.— Это близко?— В двух шагах отсюда.Останавливаться в гостинице не предусмотрено моим предыдущим планом, однако я уже выбит из колеи плана и пребывают в ненадежной зоне импровизации.«Черный козел» в самом деле оказался совсем рядом. Вопреки моим надеждам, администратор сообщает, что есть свободная комната.— Ну, Майкл, я пошел, — бросает Сеймур. — Возможно, завтра утром не увидимся, поэтому — счастливого пути.— Вам также, — отвечаю я. — Пойду подгоню автомобиль.Я выхожу из гостиницы и медленно отправляюсь улицей, убедившись, что никто не идет за мной следом. Потом сворачиваю в первый же переулок и какое-то время наблюдаю. В самом деле — никого.До площади, где остался мой автомобиль, не больше трехсот метров, но я петляю, втрое увеличивая это расстояние, верный правилу, что кружные пути иногда короче прямых.Закончив все эти привычные для меня маневры, я подхожу к церкви и из темноты сквера изучаю обстановку вокруг автомобиля.Сажусь в БМВ и выбираюсь из вереницы автомобилей, чтоб отправиться в уже знакомый мне жилой квартал. Окна того дома, который меня интересует, темны. А впрочем, не совсем темны. В крайнем справа вспыхивают мерцающие цветные отблески, свидетельствуя, что телевизор до сих пор работает.Ставлю машину подальше от уличных фонарей, но ближе к дому, чтоб следить за входом. «Он вернется поздно ночью», — сказала женщина критического возраста. Будем надеяться, что она не брякнула это наугад и что Шмитхаген еще не пришел.Снова обдумываю свои дальнейшие действия, делаю это главным образом для того, чтоб не заснуть. Без четверти час наконец вижу мужчину, который приближается к садовой калитке. Однако на этот раз калитка заперта, и, пока он ее отпирает, я оказываюсь около него.— Господин Шмитхаген…Мужчина вздрагивает, но не утрачивает самообладания.— Я пришел за машиной.— В такое время? — взволнованно говорит мужчина, невольно нарушая текст пароля.— Я пришел за серым «мерседесом», — заканчиваю я свою часть пароля.— …не пришли ли вы за черным «вольво», — добавляет Шмитхаген. — Только, боже мой, в такое время… Идите вслед за мною.Хозяин обходит дом и ведет меня во внутренний двор.— Я не могу принять вас в доме, — тихо предупреждает меня Шмитхаген, прежде чем провернуть ключ в замке. — Проснется жена. Сядьте вон там, на скамье.Через пять минут он уже сидит рядом со мной, а я прячу во внутренний карман толстый конверт.В конторке «Черного козла», как я и надеялся, произошла смена. Сонный дежурный вежливо выслушивает мое объяснение — к сожалению, я вынужден немедленно выехать.
Холл пуст. Улица перед гостиницей — тоже. Сажусь в автомобиль и трогаюсь.Фары прорезают во мраке световой туннель, и я лечу в этом туннеле вот уже столько времени под равномерное гудение мотора, словно оторванный от окружающего мира, и только сине-белые дорожные знаки напоминают о том, что окружающий мир еще существует: Умлайтунг — поворот, Аусфарт — выезд из населенного пункта, «Нюрнберг — 75 км»…Гоню автомобиль со скоростью двести километров в час — не потому, что надо очень спешить, а потому, что большая скорость возбуждает нервы и не дает уснуть за рулем. Не доезжая до предместья Мюнхена, сворачиваю с автострады на узенький проселок и останавливаюсь около соснового леса; выключаю мотор автомобиля и пробую сделать то же самое с мотором в голове: на сон у меня осталось ровно два часа.Первый из этих двух часов проходит в каком-то идиотском разговоре:«Вы один, Майкл?»«Один или нет, какое вам до этого дело, Уильям?»Да, кажется, постепенно я засыпаю, потому что, когда в моем мозгу звонит будильник, стрелки на циферблате часов показывают семь. Закуриваю сигарету, чтобы окончательно проснуться, и снова выезжаю на шоссе.В Мюнхен я прибываю как раз вовремя. Пью кофе — затрачено четверть часа, еще четверть на то, чтоб найти место для автомашины. Но вот я уже стою перед универмагом «Кауфхоф» — за пять минут до торжественного открытия дверей к сокровищам серийной продукции.Если бы «Кауфхоф» был лавочкой галстуков или газовых зажигалок, все было бы очень просто. Стоишь где-нибудь поблизости, так чтобы в поле зрения попал тротуар перед входом, и ждешь, пока появится Радев.В «Кауфхофе» есть и галстуки, и зажигалки. Но, к сожалению, там есть еще миллион других вещей, ибо это четырехэтажный универмаг, который тяжело даже обойти — где уж там все разглядеть!Для начала я мог бы воспользоваться методом элиминации: исключить секторы, где по той или иной причине Земляк вряд ли мог быть. Например, отделы женской одежды. Толкаться там — значит все время попадаться людям на глаза. В те джунгли платьев, костюмов и юбок редко проникают мужчины, а если и проникают, то держатся около своих жен. Или этаж ковров — там слишком мало покупателей, чтобы остаться незамеченным, если задержаться немного дольше. Или огромный сектор парфюмерии и косметики, где продавщицы все время предлагают вам свою помощь. Или первый этаж — гастрономия, — где нескончаемый людской поток не позволяет задержаться на одном месте.Итак, порядочно секторов магазина отпадает.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59