— Ваши размышления, как и когда-то, напоминают мне надгробную речь, что началась когда-то давно и продолжается безгранично долго.— Зато вы совершенно безразличны к раздумьям, — бурчит Сеймур. — Вам все понятно. Вы человек благородных чувств. А благородные чувства предназначены для благородных призывов — отечество, класс и тому подобное.— Вы возвращаетесь к очень давнему разговору, — говорю я, зевая. — Собственно, что вас больше раздражает: то, что я чему-то предан, или то, что вам самому не за что ухватиться?— Меня раздражает ваша наивная вера, будто правда на вашей стороне, — спокойно отвечает американец.— Разве я виноват, если правда действительно на нашей стороне?— Вы как дети, — снисходительно ворчит Сеймур. — Хорошо, допустим, что правда на вашей стороне. Только какая польза от этого, если вместе с нами, грешниками, погибнете и вы, праведники, а после нас уже не останется никого, чтоб рассудить — кто был прав, а кто — нет?— Снова надгробная речь, — говорю я.— Мы с вами словно те два козла, что стоят один против другого на узеньком мостике, столкнувшись лбами. Каждый нажимает, чтоб сбросить другого в бездну, не думая, что, если до этого дойдет, пропасть поглотит их обоих.— Не обязательно обоих.— Вот, вот: «Не обязательно обоих», — повторяет американец, подходя к столу, чтоб загасить окурок. — Ваша логика такая же, как у того козла. Вы не позволяете допустить даже как гипотезу разумную мысль о том, что следует хоть немного отступить и дать возможность пройти другому, чтоб он освободил вам дорогу.— Отступите вы.— Так, так, козлиная логика.— А почему не логика истории?Сеймур сидит напротив меня, я плохо вижу его лицо, зато чувствую, что он заслонил от меня вентилятор.— В отличие от ваших козлов, — говорю я, — мы с вами каждый раз расходимся. Хочу лишь напомнить, что мы не исключаем разумного компромисса и не раз это доказывали.— О, «разумный компромисс»! Делаешь вид, будто делаешь шаг назад, чтоб занять более удобную позицию.Он умолкает, смотрит на меня и замечает:— А вы не пьете.— И вы тоже не пьете.— Когда темно и не видно напитка, у меня такое чувство, словно он утратил вкус.— Тогда включите большую лампу.— Оставьте, это сделает Мод.— Пожалуйста, — говорит дама, которая только что вошла, и комната освещается.Мод бросает сумку на стул, а сама садится на другой.— Не могли нигде найти Сандру и решили ждать около ее квартиры. Она только что возвратилась.— Довольно о том, что было, — ворчит Сеймур. — Скажите, что будет.— Все хорошо. Завтра вечером Сандра в вашем распоряжении.
Сандра. Одна из тысяч секретарш, про которых нельзя с уверенностью сказать — насколько они служат бизнесу, а насколько — разведке. Происходит из средних слоев с незначительным положением в обществе и еще более незначительным состоянием. Но в противовес этим минусам природа наделила ее завидной внешностью. Довольно долгое время она была уверена, что мужская половина человечества лежит у ее ног, что счастье — это вопрос ближайших дней и в ожидании его можно и поразвлечься. Но чем больше лет проходило в развлечениях в ночных заведениях и холостяцких квартирах, тем больше росло сомнение в том, что большой бюст является залогом счастливого будущего.Мечта о красивом молодом сыне миллионера, который встречает тебя в ночном баре и в ту же ночь предлагает выйти замуж, постепенно таяла. Теперь она уже готова довольствоваться не очень молодым и не очень состоятельным мужчиной из деловых кругов, олицетворением стабильной жизни среднего класса, но мужчины этой категории, как правило, уже давно женаты.И вот в поле зрения появляется субъект, совсем незаметный на первый взгляд, но после тщательного изучения оказывается, что именно он и есть тот долгожданный носитель если не счастья, то по крайней мере благосостояния.Томас. Он просто бредит эффектными женщинами, которые лучшее лекарство для больного мужского достоинства, уязвленного низким ростом и симптомами старения. Томас уже имел одну такую эффектную женщину законной женой: Элен, дочку богатого бакалейщика. Она стремилась пробиться в высокие сферы дипломатических коктейлей и светских приемов, но, поняв, что ее муж вряд ли сделает карьеру, смотала удочки.Ныне у Томаса есть все данные, чтобы не только завоевать женщину, но и удержать ее. Речь идет не о хорошем заработке и не о будущей высокой пенсии. Все это мелочи по сравнению с суммами, нажитыми секретными операциями с оружием. Говорят, деньги не пахнут. Но если они у тебя есть, чуткий женский нюх быстро обнаружит их. Первой этот нюх проявила Сандра. Сандра Дейвис, а затем и ее сестра Дейзи.Таковы данные об интимных отношениях в треугольнике, полученные от Сеймура, а также и от Мод на следующий день, когда мы под вечер отправляемся на квартиру секс-бомбы.Следующий день. И день последний. Но для того чтоб он стал в самом деле последним, надо играть свою роль спокойно и естественно.Темнеет, и огни реклам играют радужными красками. Около витрин прогуливаются молодые и не совсем молодые парочки. Мы с Мод тоже парочка. Парочка по принуждению. Или результат игры случая.Сворачиваем с главной улицы влево, и едва проходим метров сто, как дама останавливает меня:— Вон там освещенный вход. Красавица живет на третьем этаже.— Гм, красавица. А дракон?— Дракон… — презрительно произносит Мод. — Неужели вы боитесь того карманного человечка?— Маленький человечек может устроить огромный скандал.— Не надо бояться. Если бы был риск, Сандра бы вас не приняла.— Чудесно, — киваю я. — На вашу ответственность. Магнитофон вы хорошо спрятали? Если вы успели записать даже мой разговор с Франком… Этого я от вас не ожидал, милая.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59