Мэллори открыл папку и пододвинул ее Шавассу.
– Взгляните на фото.
Доннер выглядел великолепно. Широкоплечий, не менее шести футов трех дюймов роста, густые темные волосы. Он был снят в самых различных вариантах: среди кинозвезд, на премьере фильма, на охоте, за игрой в поло, а на одном снимке даже здоровался за руку с членами королевской семьи на благотворительном приеме в Варьете-клубе, и везде с улыбкой.
– Сколько ему лет?
– Пятьдесят.
Шавасс удивился.
– Он выглядит значительно моложе и, похоже, полон сил.
– Он может себе это позволить. По последним сведениям, он стоит около миллиона и быстро идет в гору. Не так уж плохо для бывшего сержанта австралийской пехоты, да еще без официального образования.
На последнем фото Доннер был снят на своей яхте в гавани в Каннах, устроившись на палубе со стаканом в руках. Он смотрел на девушку лет шестнадцати в бикини, которая облокотилась на поручни рядом с ним. Длинные белокурые волосы до плеч развевались на ветру, прикрывая лицо.
– Кто это? – спросил Шавасс, показывая на снимок.
– Его приемная дочь, Аста Свенссон.
– Шведка?
– До мозга костей. Фото сделано три года назад. Сейчас ей девятнадцать, и она очень привлекательная.
– Судя по тому, как Доннер смотрел на нее, он разделяет вашу точку зрения.
– Что вы имеете в виду?
– Он улыбается на всех остальных снимках, кроме этого. Как будто говорит: «Эй, я отношусь к тебе серьезно». А где же ее мать?
– Она погибла месяца за три до того, как был сделан этот снимок. Утонула, ныряя с аквалангом у одного из греческих островов, но об этом вы прочтете в папке. Я вам только обрисую ситуацию, это сэкономит время.
Мэллори встал, подошел к камину и стал набивать трубку.
– Макс Доннер – типичный представитель определенного типа людей, сделавших карьеру после войны. Большинство из них начинали с нуля, им помог бум на недвижимость и землю.
– Когда он приехал?
– В 1948-м. Старший сержант роты австралийского пехотного батальона, демобилизовался в 1947 году. Хороший послужной список в Уэстерн Дезерт, на Новой Гвинее. Кстати, там он получил награду.
– А как же это он сумел наскрести миллион в чужой стране без гроша в кармане, хотелось бы знать?
– Он говорит, или во всяком случае делает вид, что это было довольно просто. В позапрошлом году в «Санди Таймс» была о нем большая статья под названием «Человек из Рам Джангл». В папке есть копия. Он начал как торговец – продавал отремонтированные автомобильные двигатели, потом текстильное оборудование. Полторы тысячи в год плюс служебный автомобиль – неплохо для голодных сороковых. Многие были бы довольны.
– Но не Доннер?
– Не Доннер. Он стал компаньоном какого-то Виктора Вайзмана. Они купили старый викторианский дом в Кенсингтоне в январе 1950 года за три тысячи фунтов. Внесли крупный залог и в последующие полгода распродали квартиры по одной, заработав на этом семь тысяч триста.
Шавасс беззвучно присвистнул.
– И не остановился на этом?
– Конечно, нет. Вайзман взял свою долю и вышел из дела, когда они заработали двадцать тысяч. Он купил ресторан в Клархэме. В такой игре нужно уметь рисковать, а у него, как говорится, кишка оказалась тонка.
– Наверное, до сих пор об этом жалеет.
– Думаю, да. А дела нашего приятеля шли настолько хорошо, что в 1952-м он уже создал корпорацию «Доннер Девелориент». Одно из первых многоэтапных благоустроенных административных зданий в центре принадлежит корпорации. Потом он основал свою собственную финансовую компанию. Самый крупный золотой гусь.
– Сейчас он, видимо, стоит уже несколько миллионов?
– Но и расходует он много. Он живет полной жизнью и платит крупные дотации новым университетам.
– Когда он женился?
– В 1955-м. На Гунилле Свенссон, вдове шведского биржевого брокера, который вел дела Доннера в Стокгольме.
– По любви?
Мэллори пожал плечами.
– Тогда это выглядело именно так, особенно судя по газетам. Думаю, вполне возможно, она была очень красива.
– А дочь? Доннер, вероятно, ее опекун?
– Да. Ее родственники в Штатах, а в Швеции и здесь никого. Она училась в Хитфилде до семнадцати лет, затем последний учебный год в Париже. А сейчас она изучает социологию в Стокгольмском университете.
– Домой ездит?
– Довольно часто бывает в Лондоне у Доннера, если вы это имеете в виду, или же он ежемесячно приезжает к ней.
Шавасс кивнул.
– Серьезно относится к своим родительским обязанностям?
– Похоже, что да. Судя по различным данным, вряд ли можно сомневаться в искренности его чувств.
– А она?
– Трудно сказать. С одной стороны, у нее нет выбора. Ее мать оставила ей приличное состояние, но пока девушке не исполнится двадцать пять лет, им будет распоряжаться Доннер.
– Интересная ситуация, – заметил Шавасс. – Но к чему это приведет?
– Этого-то мы и не знаем. Вот почему вы здесь. Около полугода назад агент М.1.6 провел небольшую разведывательную операцию. Вы должны помнить. Чиновник из Адмиралтейства по имени Симмонс был задержан при передаче важной информации человеку, которого зовут Раневский, военному атташе в русском посольстве.
– И ему дали пять лет?
– Да. Но это слишком маленький срок.
– Разве русский не заявлял о дипломатической неприкосновенности?
Мэллори кивнул.
– М.1.6 подержал его пару часов, а потом ему пришлось передать Раневского своим. Он улетел на следующее утро. Но самое интересное то, что перед арестом он передал Симмонсу пятьдесят однофунтовых банкнот. Деньги были новые, и М.1.6 сумел проследить их путь до «Стрит Бэнк», где кассир не только узнал Раневского по фотографии, но и вспомнил, как выглядит чек, который он принимал.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42