– Проклятый идиот. Она узнала все. Все узнала о великом Максе Доннере. Но ведь не мог же он этого допустить, так?
– На что ты намекаешь? – спросила Аста, почувствовав в груди какой-то холод.
– Помнишь, как погибла твоя мать? Ныряя с аквалангом возле Лесбоса?
– Вот именно. Она ушла слишком глубоко под воду, и у нее кончился воздух.
Руфь Муррей хрипло рассмеялась.
– А если я скажу тебе для начала, что ее баллон с воздухом был пуст?
Аста схватилась за край кровати, стараясь сдержать себя.
– Что ты такое говоришь? – прошептала она.
– А как ты думаешь? – Руфь Муррей вылила остатки бренди в стакан и залпом выпила. – Да он настоящий мужчина, наш Макс, или Иван, или Борис, или как там его.
Аста едва успела добежать до ванной, где ее сильно вырвало. Когда все прошло, она взглянула на себя в зеркало и увидела чужое, совершенно бледное лицо с горящими глазами.
Она вернулась в комнату. Руфь Муррей мирно спала на спине. Аста посмотрела на нее, потом достала из шкафа еще одну пару брюк и свитер и быстро оделась. Револьвер, который ей дал Шавасс, лежал под подушкой. Она опустила его в карман и вышла из комнаты.
Она была абсолютно уверена в одном – она убьет Макса Доннера. Остановившись на площадке, девушка увидела, как Шавасс в сопровождении вооруженного Ставру прошел в библиотеку. Аста спряталась в тени.
Доннер с сигарой стоял у камина. Ни Суворина, ни Мердока в библиотеке не было.
Он внимательно осмотрел Шавасса и кивнул:
– Что ж, приятель. Я занятой человек, время мое ограничено, так что давайте приступим к делу.
– Далеко вы уехали от Рам Джангл, – сказал Шавасс по-русски.
Ставру зарычал и рванулся к нему, но Доннер поднял руку. Лицо его оставалось спокойным.
– Вы, кажется, знаете обо мне больше, чем я предполагал.
– Клэй Кроссинг в 1933-м, затем Калгурли в 1939-м, – ответил Шавасс. – Шесть лет вы где-то пропадали, и только не говорите мне, что прогуливались в кустах поблизости.
Он взял из серебристой коробки сигарету.
– А что, кстати, за это время произошло с Доннером? Он и в самом деле отличное прикрытие: австрийский иммигрант, сирота, никаких родственников.
– В 1933 году он спрятался на русском грузовом корабле, идущем в Сидней.
– Туда, где молочные реки и кисельные берега?
– Он все правильно сделал, – ответил Доннер, – и получил все, что желал.
– А за это вы взяли у него все-все, что было Максом Доннером.
– В чем вы меня обвиняете?
Шавасс пожал плечами.
– В том же, от чего упали акции в деле Гордона Лонгсдейла. В конце концов вы зависите от других. От мелких сошек, не таких уж умных, как вы. Возьмите, например, этого мелкого чиновника в Адмиралтействе, Симмонса, или Раневского.
– А что Раневский?
– Он уплатил Симмонсу новыми банкнотами, и они вывели нас не только на Раневского. Нам в руки попался интересный документ – подписанный вами чек.
– Это вам ничего не даст.
– Да, об этом не стоило даже и упоминать на суде. Зато у нас появился повод для проверки, а этого-то мы и добивались, особенно учитывая эти шесть лет, о которых мы ничего не знали.
– Не стоит беспокоиться, – усмехнулся Доннер. – Я хорошо поработал и скоро закончу дело. Последний удачный ход, и все.
– Не утешайте себя сказками, – ответил Шавасс. – Вы никуда отсюда не уедете.
– Хорошая попытка, – сказал Доннер, – но не пойдет. Там, в поместье, человек Крейга, Джордж Ганн, сказал мне все, что меня интересовало.
– Я вам не верю, – возразил Шавасс.
– Что ж, судите сами. Вы находитесь здесь, чтобы разнюхать, чем я занимаюсь, а полковник Крейг должен был обеспечить вам прикрытие, – он усмехнулся. – Но я забыл о главном: никто из ваших и пальцем не пошевелит, пока не получит сообщение от вас, так что у меня времени более чем достаточно.
Все чувства отразились на лице Шавасса, как в зеркале.
– Не принимайте все так близко к сердцу, приятель. Вы еще не видели Ставру в деле. Джордж Ганн – крепкий орешек. Он проболтался только потому, что надеялся спасти старика. – Доннер хрипло рассмеялся. – Он ошибся.
Он стоял и смотрел на Шавасса странным взглядом, как будто ждал чего-то, а тот изо всех сил пытался сдерживать охватившее его желание наброситься и уничтожить этого человека. Вместо этого Пол взял еще сигарету. Руки его слегка дрожали.
Когда он заговорил, голос его звучал довольно спокойно.
– Увы, такое иногда случается.
Доннер восхищенно рассмеялся.
– А знаете, вы мне нравитесь, приятель. Чувствуется класс. Думаю, я возьму вас с собой. Держу пари, из вас можно выжать много интересных сведений.
– Вот что я вам скажу, – произнес Шавасс. – Вы, конечно, одурачили всех этим делом с Сувориным. Когда он пришел к нам, мы приняли его без вопросов. Он провел большую часть года в отделе классификации документов научного центра по исследованию ракет в Боскомб Даун.
– Это был общий замысел. А то, что он мог увезти домой в своей голове, отбросило бы ваших людей назад на пять лет, не меньше. Если это случится, то и вы тоже выбываете из игры.
На мгновение необычайный эгоизм этого человека проступил наружу, и Шавасс не преминул этим воспользоваться.
– Я как раз думал об этом и представлял себе, что когда увижу вашу личную армию здесь, на острове, то это будет что-то особенное.
– Не догадаетесь, никогда не догадаетесь, приятель. – Резким жестом Доннер швырнул сигару в камин. – А впрочем, почему бы и нет?
Он пересек комнату, открыл дверь в углу и скрылся. Через минуту он вернулся, одетый в сшитый по мерке китель офицера немецкой армии.
– Великолепно, не так ли? – спросил он, застегиваясь.
Шавасс посмотрел на погоны отличия, ряд орденских лент.
– Да, вы хорошо воевали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42