При этом его поразил уровень техники изъятия, ведь
все люди на рисунках и снимках были не вырезаны, незакрашены, а начисто
обесцвечены. А провернул это цензурное мероприятие, наверно, тот же самый
заботник, который застелил постель. Серафимом овладело чувство
беззащитности и поднадзорности. Но затем он приободрился. "Ты прибыл сюда
в поисках одиночества, так получай его сполна, на все 100 % !" - произнес
он мысленно. И сразу же поправил себя: "Нет, на 99 % ! Ведь Настя-то со
мной!"
Он извлек из пачечки книг твердую обложку от общей тетради, куда была
вложена застекленная фотография его жены в металлической рамочке. Этот
снимок (12 Х 18) он всегда брал с собой, отбывая в дом отдыха. Сейчас он
опять увидит Настю. Улыбаясь ему улыбкой No 19 ("Радость совместной
прогулки"), стоит она под деревом в Летнем саду... Хорошо, что есть на
свете Настя!..
С такими вот мыслями вынул Серафим из тетрадочной обложки фотографию
- и обомлел. Попрежнему виден был на ней узор садовой ограды, по-прежнему
стояло дерево, но теперь проявилась та часть его ствола, которую еще
недавно заслоняла своей фигурой Настя. Настя со снимка исчезла.
- Это уже какое-то хамство космическое! - возмутился мой герой. -
Это, господин заботник, тебе даром не пройдет! - А потом вдруг понял, что
некому ему пожаловаться на этого цензора. В каждом земном доме отдыха, в
любой гостинице, в самом плохоньком учреждении есть хоть какой-нибудь да
директор - а здесь? Здесь никто не примет ни письменной, ни устной жалобы.
А эти заботники делают то, на что они программированы. Они по-своему
заботятся о нем, Серафиме, погружая его в одиночество. - Зато как здесь
тихо! - прошептал он.
Я с детства был ушиблен шумом,
И с юных лет понятно мне,
Что предаваться мудрым думам
Возможно только в тишине.
Однако мудрые думы в голову почему-то не шли. Серафим вышел из кельи
и долго бродил по пустынным светлым коридорам. Потом забрел в столовую,
заказал обед - и заботник-официант добросовестно выполнил заказ. Обедая,
мой герой обратил внимание на то, что посуда покрыта мелкими насечками и
поэтому в ней ничто не может отразиться.
Он с грустью лодумал о том, что бриться ему весь месяц не придется и
не придется увидеть себя. Ведь в Храме Одиночества не только ни одного
зеркала нет, но и все поверхности - стены, полы, мебель и даже стульчаки в
санузлах - сработаны так, что отражаться в них ничто не может. А вскоре он
убедился, что и тени своей он не сможет узреть; ровный свет исходит со
всех сторон - со стен, с потолка, с пола, и никаких тебе теней. "Вот
одиночество - так одиночество!" - прошептал он.
Расставшись с Питером, с Невой,
Живу, как гость небесный, -
Беззвучный и бестеневой,
Почти что бестелесный.
Утомленный неожиданными переживаниями, Серафим прилег на кровать и
уснул почти мгновенно. И сразу же ему приснился многообещающий творческий
сон. В цветущей долине под прямым углом скрестились два шоссе. На этом
перекрестке стоит автобус, а плане имеющий форму креста. Не могильного, а
равностороннего - такого, какие красуются на автомобилях "скорой помощи".
В каждой из четырех сторон этого чудо-автобуса имеется кабина, мотор,
баранка. Автобус может мчаться в любую сторону света!
"Мечта туриста" - так Озаглавил мой герой это изобретение. Он
представил себе, как завидуют ему сослуживцы, как радуется Настя... И
вдруг возникла Главсплетня и нагло заявила, что такой дурацкий автобус
никуда не помчится, он даже с места не сдвинется. Серафим проснулся и
понял: на этот раз Главсплетня, увы, права. Ему стало страшно за себя: не
сходит ли он с ума? Но с безоконных стен кельи-камеры, с потолка, с пола
струился такой ровный, такой успокоительный свет, что страх быстро
улетучился. "Не ошибается лишь тот, кто не мыслит", - решил Серафим.
Друг, не всегда верь своему уму,
Но пусть покинет страх твои владенья -
Высокий взлет доступен лишь тому,
Кто не страшится смертного паденья.

17. ОДИНОЧЕСТВО СГУЩАЕТСЯ
Встав с постели, Серафим вышел в коридор, спустился по лестнице в
нижний этаж, потом поднялся выше, долго шлялся по коридорам - и вдруг
поймал себя на том, что все время шарит глазами по стенам, все чего-то
ищет. И тут он догадался: он ищет часы. По во всем Храме Одиночества есть
только одни часы - те, что у Серафима на руке. Если они остановятся - для
нега. остановится ход времени. Ведь он не знает, день или ночь за окном,
он отрезан от внешнего мира. И только по своим часам он может вести счет
условных суток, вплоть до того дня, когда сюда явится Юрик, чтобы лететь с
ним на Землю. А вдруг часы остановятся, ведь они уже дважды были в
починке? Что тогда?.. Серафиму едало холодно, аж дрожь пробрала.
Мой герой торопливо вернулся в свою камеру, выдвинул ящик письменного
стола, в котором лежали его книги, и взял оттуда "Зарубежный детектив".
Чтобы унять страх, нужно прочесть что-нибудь героическое, так что эта
книга была тут в самый раз. Серафим приступил к чтению, и дрожь постепенно
покинула его. Но, читая, он невольно думал, что такая книга у него здесь
только одна... И тут у него родилась идея: хорошо бы сконструировать
забывательное устройство.
Вы едете на дачу. Ваша авоська полна продуктами, но вы взяли с собой
и книгу - интереснейший роман из быта сыщиков и преступников. Прибыв на
дачу, вы читаете эту книгу не отрываясь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31