Бондарь быстро меняется местами с соседом. Заметя, что двое других без галстука, стаскивает свой. Томин вводит продавщицу.– Посмотрите внимательно, – говорит ей Знаменский, – есть ли среди опознаваемых мужчина, которого вы прежде видели.– Сейчас, – толстуха попеременно вглядывается в мужчин. – Сейчас-сейчас…. Вот ведь… Как-то все кажется по-другому.– Наденьте, пожалуйста, кепки, – обращается Знаменский к опознаваемым. Те надевают, кто как привык.– Кепка у него была на лоб, и воротник поднят, – в сомнении бормочет женщина.– Надвиньте кепки пониже, – распоряжается Знаменский. – Поднимите воротники. Так?– Так… – растерянно подтверждает продавщица. – Теперь все получились похожи, ну что ты будешь делать!– Прошу опознаваемых встать. Повернитесь в профиль. Пройдите по очереди туда-сюда. Ну? – спрашивает он женщину снова.Женщина медлит, всматривается в Бондаря. Но он сейчас двигается и голову держит иначе, чем обычно.– Вот словно бы и похож и не похож. А точно, что один из них?– Это должны сказать вы.– Если бы сразу – я бы непременно узнала! Тогда как живой стоял!…– Будьте добры, каждый произнесите фразу: «Давай деньги! Пристрелю!» – с последней надеждой предлагает Знаменский.Бондарь выговаривает слова мягко, улыбчиво, а двое других, как на грех, в соответствии со смыслом фразы.– Этот, наверно! – говорит продавщица о мужчине, «сыгравшем» более выразительно. Нет? Не угадала?.. И что ж теперь делать?– Расписаться в протоколе, – указывает он место на листе.– До чего обидно вышло! Уж извините меня! – Она прижимает к груди пухлые руки, так с прижатыми руками и уходит.– Вы останьтесь, – говорит Знаменский Бондарю, – остальные свободны.Сорвалось!.. Дальнейший разговор ведется с обеих сторон без азарта. Просто определенные вопросы должны быть заданы для формы. А довольный Бондарь разрешает себе слегка покуражиться.– Стоило утруждать себя и меня. Вызвали бы и спросили напрямую: «Бондарь, брал магазин или не брал?» Я бы ответил. Бондарь от своего никогда не отказывается. Если, конечно, поймают.– На что вы живете? Почему не работаете? – кидает Томин.– Придется, наверно, трудиться. Воровать, товарищи, тяжело, – отложение солей, сердце пошаливает. – Он вольготно развалился на стуле.– Где ваш пистолет?– У вас, где же еще.Пауза. Знаменский и Томин сохраняют невозмутимость, и все же Бондарь понимает, что «ТТ» пока к ним не попал. Он ухмыляется с облегчением.– Этот «мой пистолет» существует только в протоколах милиции. Из вас кто-нибудь видел его в глаза? Не видел. Записали давным-давно в дело с пустых слов, так он за мной и тянется. Чуть где преступление с оружием – тащат Бондаря.– Сегодня мы вас отпускаем, – говорит Знаменский. – Но, думаю, понадобитесь. Где тогда найти?– Не-ет, так не годится! Если есть основания, то либо арестуйте, либо подписочку о невыезде, чин чинарем. А просто так – это, извините, где хочу, там и обитаю. Могу идти? – И приподняв кепку, скрывается за дверью.– И ушел себе, веселый и довольный. А нам остался сейф, а в сейфе папка, а в папке увлекательная повесть о пяти днях инспектора Томина. Вот тут и работай!– Саша, Бондарь ведь опасался, что «ТТ» у нас. Значит, судьба его и Бондарю неизвестна?– Если бы выяснить, при каких обстоятельствах мальчишки получили к нему доступ! Тогда обратным ходом можно бы снова выйти на Бондаря.Знаменский подпирается кулаком в раздумье. Потом, решившись, набирает номер.– Зорину, пожалуйста. – И, ожидая, пока Нина возьмет трубку, говорит Томину. – Иного пути не вижу. Заставим ребят посмотреть этому пистолету в глаза. Пусть поймут, что он такое.
* * * Ранний вечер. Клуб ЖЭКа. В закулисной комнатке – Знаменский, Кибрит и Нина. Все в форме. Из зала доносится ребячий галдеж.– Ой, Пал Палыч, как я волнуюсь!– Ничего, Нина-Тоня, рискнем.– Вот и закончится наша с вами работа…– Да, хватит чай распивать, – рассеянно отзывается Знаменский. – Взгляну на них пока из-за кулис.Он выходит, девушка грустно смотрит вслед.– Нина! – окликает Кибрит. – Учтите, Пал Палыч чрезвычайно наблюдателен.– Я знаю, – смущается Нина.– Чрезвычайно! – со скрытой иронией повторяет Кибрит. Кроме тех случаев, когда дело касается неравнодушных к нему девушек.– Почему вы это говорите?– Потому что… вы напрасно скрываете свои чувства.Не знаю, ты ли нужна Павлу, думает Кибрит. Но кто-то нужен наконец. Нужна семья – не мимолетные связи… Я могла бы поделиться с тобой опытом собственных ошибок. С Павлом надо действовать быстро и решительно. Не выжидать. Не откладывать. Не давать привыкнуть к себе. Ты ему нравишься, ты мне нравишься, ты влюблена, и я вас сосватаю!Знаменский возвращается, говорит, что пора начинать.Они проходят на сцену. В зале кучками сидят подростки. Несколько девочек. В сборе компании Ледокола и Топоркова. Ребята держатся развязно, преувеличенно громко хохочут при малейшем намеке на шутку.Знаменского, Кибрит и Нину встречают шумом, ироническими аплодисментами.– Здравствуйте, ребята, – начинает Пал Палыч стоя. – Если будете так галдеть, никто ничего не услышит. – Он дожидается относительной тишины. – Зорину, вашего инспектора, представлять, видимо, нет нужды. Это – Зинаида Яновна Кибрит, эксперт-криминалист, начальник отдела нашего НТО. Со мной уже многие встречались, вижу знакомые лица.– И как мы – смотримся? – спрашивают из зала.– Смотритесь, смотритесь, давайте только потише. Судя по настроению, публика ждет, что дядя милиционер побеседует о правилах в общественных местах. Но разговор предстоит более серьезный. Собираюсь рассказать вам одну уголовную историю.Волна оживления: «Это подходяще!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18