– Ширину каблука множим на три и девять, получаем полную длину следа. Отсюда выводим рост… Сантиметров сто шестьдесят семь. Посмотрю таблицу, завтра скажу точнее.
* * * Ранним утром следующего дня, когда во дворе лишь воробьи, дворники да владельцы собак, веснушчатый пятнадцатилетний Сенька Гвоздарев помогает матери: они метут, в четыре руки вытряхивают урны; работают слаженно, явно не впервой.– Ну чисто, сынок, пошли чай пить. – Гвоздарева развязывает низко надвинутую от пыли косынку и сразу молодеет.– Ага, ты ставь, я сейчас.– Куда, Сеня?– Нужно. Минут на пятнадцать.У Сеньки дело в квартале пустых домов. Подобрал старый стул, заглядывает в окна: «Ага, кресло тоже сгодится!»Пытается отодрать доску, которой наискось забита дверь, доска не поддается. А кресло дразнит.Досадливо что-то бормоча, Сенька направляется к сараю, чтобы раздобыть какой-нибудь рычаг. Отыскав ржавую лопату, возвращается к дому и повторяет попытку открыть дверь. Лопата гнется. Сенька снова идет в сарай, видит в дальнем углу лом. Через кучу хлама лезет туда. И вдруг останавливается, ошеломленный, а затем медленно, затаив дыхание, опускается на колени. Среди мусора перед ним лежит большой черный пистолет…
* * * Тем же утром, но попозже, на бульваре встретились двое. Один – тот, что удирал от милицейских свистков, ограбив кассиршу, Бондарь, старый вор-рецидивист. Другой – Виктор Лабазников, его подручный, парень лет двадцати трех. Тенниска обтягивает налитые мускулы, голова ладно сидит на загорелой шее, лицо почти приятное, если б не уклончивый, рыскающий взгляд.Разговор между ними вполголоса, но крутой:– Нету? – шипит Бондарь. – Как нету? Искать надо уметь!– Каждый сантиметр носом перекопал, маэстро. Клянусь!– Значит, не в том сарае!– Строго по вашим координатам: дом с голубятней, скамейка, две липы.– Сарай к дому дверью? – проверяет Бондарь.– Нет, боком. Дверь на одной петле.– Ну там и есть! Неужели самому лезть после вчерашнего?– Бесполезно, маэстро. Нету, – Виктор сокрушенно вздыхает и повторяет: – Нет.В расстройстве Бондарь опускается на скамью.– Влетела мне твоя поганая галантерея… Себе дороже.– Главное – сами целы! Как за вами рванули на мотоцикле, я думал – конец. И все-таки не пустой ушли.Бондарь пренебрежительно машет рукой.– Еще кое-что я наколол, – спешит задобрить Виктор. – Во-первых, кассу взаимопомощи в одной конторе, где я взносы собираю как страховой агент. В получку они все по червонцу складываются и на следующий день решают, кому давать ссуду. А ночь денежки лежат у казначейши в письменном столе…– И мне ты сватаешь эти паршивые червонцы?! Мне нужен настоящий, жирный кусок! В идеале надо работать полчаса в году. Остальное время путешествовать… на просторах родины чудесной.– Есть жирный кусок, маэстро. Директор мебельного магазина. Козел в золоте и при нем коза в бриллиантах. Три комнаты битком добра, деньги прямо под ногами шуршат. Насчет имущества мы с ними уже договорчик оформляем. Дальше думают сынка застраховать – от законного брака.– От чего?– Это новую штуку придумали: родители страхуют парня или дочку, предположим, на тысячу рублей, платят взносы, а к свадьбе молодым выдается вся сумма на руки. Но после восемнадцати за каждый холостой год полагается надбавка от Госстраха.– Не бреши.– Да какой брех! Дотерпел до двадцати пяти – огребаешь четырнадцать процентов чистой прибыли. Для парней прямо клад: чуть какая заикнется про загс, а он ей нашу квитанцию – плюнем, дорогуша, на формальности, не наноси мне материальный ущерб. Мой козел заблеял от удовольствия, как услышал. Не знает, во сколько и оценить своего козленочка. Уточню, когда дома не бывают, и можно действовать без риска.– В такой квартире без хозяина мороки часов на пять: что в подушки зашито, что по щелям рассовано. Надо самого просить, чтобы тайники выскребал. А он резонно спросит, на каком основании? Если я показываю калибр, вопросы отпадают. И на будущее острастка.– Да с него ножа хватит! Даже вообще голыми руками. У него от 02 на пальце ожег будет!– С голыми руками ходи сам. А холодным оружием я брезгую, да и не привык. Мне нужен пистолет.– Как же вы его кинули?– Потому что меня могли взять, дурень, уже в загривок дышали. Я не кинул, я аккуратно пристроил. Не впервые расстаемся, и всегда он ко мне возвращался. – Бондарь утирает потный лоб. – Не верю, что пропал. Куда ему за ночь деваться? Или ты продрых? Продрых?– Обижаете, маэстро! Только-только первых прохожих дождался, чтобы не бросаться в глаза. Между прочим, до ночи еще вечер был. А там шпана шляется. Может, свести знакомство? Послушать разговоры и вообще?
* * * В тесной казенной квартирке Гвоздаревых на первом этаже бедновато.Сенька собирается уходить.– Ма, я пошел!– Даже и не поел толком. Что с тобой приключилось?– Ничего, ма. Я к Терентьевым.– Стой, дыра на рукаве. Снимай, зашью.– Да ведь долго!– Чего тут долгого, по шву. – Зашивая рубашку, она сообщает: – А вчера магазин ограбили, слыхал?– Слыхал что-то. За новостройкой, да?– Угу. С револьвером, представляешь?Сенька вздрагивает.– Поймали?– Нет. Сейчас Миронов-участковый рассказывал, что прямо по пятам гнались. Между пустых домов чуть, говорит, не схватили, непонятно, как из рук ушел.– Ма, а точно, что… револьвер! – спрашивает Сенька. – Случайно, не пистолет?– А какая разница…– Если Миронов что новое узнает, расскажи мне, ладно? – Он быстро надевает рубашку.– Все-таки чудной ты сегодня. Что-нибудь натворил?– Мм… Понимаешь, мама, врать я тебе еще не научился, а всю правду говорить не могу. Это называется «трудный возраст».– Больно что-то трудный, Сеня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18