– Да сохранит тебе Бог жизнь и здоровье, благородная Альдита! – ответил Гарольд. – Скажи от моего имени своим родным, что ради тебя и Леофрика я готов быть им братом и другом, если только это не будет противно их желанию. Действуй они со мной заодно, Англия была бы ограждена от всех врагов и опасностей. Когда время залечит раны, нанесенные тебе в прошлом, то пусть расцветет для тебя снова радость в лице твоей дочери, которая уже ждет тебя в маркарских палатах. Прощай, благородная Альдита!
Сказав это, граф еще раз пожал руку королевы и спустился с корабля в свою лодку. Когда он плыл к берегу, рог затрубил по снятию якоря; корабль выпрямился и величаво выплыл из гавани. Альдита неподвижно стояла на прежнем месте, следя глазами за шлюпкой, уносившей предмет ее тайной любви.
На берегу Гарольда встретил Тости с де-Гравилем.
– Право, Гарольд, – проговорил, улыбаясь, Тости, – не много труда стоило бы тебе утешить хорошенькую вдову и присоединить к нашему дому Мерсию и Восточную Англию.
По лицу Гарольда промелькнуло выражение легкого неудовольствия, но он смолчал.
– Замечательно красивая женщина! – сказал де-Гравиль. – Прелесть как хороша, несмотря на то, что она сильно похудела от голода и загорела на солнце. Неудивительно, что кошачий король не отпускал ее от себя!
– Де-Гравиль, – начал Гарольд, желая сменить тему разговора, – так как со стороны валлийцев больше нечего опасаться, то я намерен сегодня же вечером отправиться в Лондон... Дорогою мы с тобой поговорим кое о чем.
– Неужели ты так скоро уезжаешь?! – воскликнул де-Гравиль с изумлением. – Я думал, что ты сперва постараешься совершенно покорить этих непокорных валлийцев, разделишь землю между танами и настроишь, где нужно, крепостей... Например, вот это место чрезвычайно удобно для постройки крепости... Вы, саксонцы, должно быть, только умеете покорять, а не удерживать за собою завоеванное!
– Мы ведем войну не для того, чтобы завоевать что-нибудь, а просто с целью самозащиты. Мы не умеем строить крепостей, и я прошу тебя не упоминать моим танам о разделе земли... Я не желаю делить добычу. Вместо убитого Гриффита будут управлять его братья. Англия отстояла себя и наказала напавших на нее: чего ж ей еще надо? Мы не желаем следовать примеру наших предков, силой основавших новую родину... Противозаконная борьба кончилась, и все должно опять идти своим чередом.
Тости взглянул с какой-то ядовитой усмешкой на рыцаря, который молча последовал за Гарольдом, обдумывая его слова.
В крепости Гарольда дожидался гонец из Честера, прибывший известить о смерти Альгара, единственного соперника знаменитого графа. Эта весть вызвала в сердце Гарольда сильную печаль: отважные люди всегда симпатизируют друг другу, как бы они ни враждовали между собой. Но потом его утешила мысль, что Англия избавлена от самого опасного подданного, а сам он – от последней помехи к достижению цели. «Теперь надо поспешить в Лондон! – шептало ему честолюбие. – Нет больше врагов, нарушавших мир этого государства, которое теперь будет процветать под твоим правлением, Гарольд, так, как оно раньше еще никогда не процветало... Ты теперь будешь с триумфом шествовать через города и села, которые ты избавил от новых нашествий горцев, сердца народа и войска уже принадлежат тебе всецело... Да, Хильда действительно ясновидящая; я сам убеждаюсь, что она была права, когда сказала мне, что после смерти Эдуарда все единодушно воскликнут: «Да здравствует король Гарольд!»
ГЛАВА 2

Гарольд с де-Гравилем следовали в Лондон за победоносным войском, флот отплывал к месту своей постоянной стоянки, а Тости снова вернулся в свое графство.
– Теперь только я могу благодарить тебя за твое великодушное содействие во время борьбы с Гриффитом! – начал Гарольд. – Теперь же я могу заняться и последней просьбой моего брата Свейна, и горячими мольбами матери, проливающей горькие слезы о своем любимце, Вульфноте. Ты, кажется, мог убедиться, что твоему герцогу нет больше основания задерживать заложников у себя. Сам Эдуард скажет тебе, что он достаточно уверен в добросовестности рода Годвина и не нуждается больше в гарантии... Не думаю, чтобы герцог Вильгельм отправил тебя передать мне письмо умершего, если б он не был намерен проявить справедливость нашему семейству.
– Полагаю, что ты не ошибаешься, граф Гарольд, – ответил де-Гравиль. – Если я не ошибаюсь, то герцог Вильгельм очень хочет видеть тебя лично и удерживает Хакона и Вульфнота только для того, чтобы ты сам прибыл за ними.
Слова эти были сказаны, как будто от чистого сердца, но в карих глазах Малье мелькнуло такое выражение, которое доказывало, что он лукавит пред Гарольдом.
– Подобное желание герцога Вильгельма, если оно действительно есть, очень льстит мне, – проговорил Гарольд. – Признаюсь, что я сам не прочь побывать у него и полюбоваться Нормандией. Странники и торговые люди не нахвалятся заботливостью герцога о торговле, а что касается устройства вашего флота, то мне не лишним будет поучиться в нормандских гаванях. Слышал я и о том, как много сделал Вильгельм при помощи Ланфранка для образования духовенства и как он покровительствует изящным искусствам, в особенности зодчеству. С большим удовольствием переплыл бы я море, чтобы увидеть все это, но меня останавливает мысль, что мне придется вернуться обратно в Англию без Вульфнота и Хакона.
– Я ничего не могу сказать наверное, но имею основание предполагать, что герцог Вильгельм многим бы пожертвовал, лишь бы пожать руку графа Гарольда и удостовериться в его дружбе.
При всем своем уме и прозорливости, Гарольд не был подозрительным, к тому же никому, кроме Эдуарда, не были известны притязания Вильгельма на английский престол, и поэтому Гарольд верил в искренность слов де-Гравиля.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133