Мисс Фишгард входила в комнаты, где, по ее мнению, происходил тет-а-тет, следующим образом: с хитрой улыбкой заглядывала, приоткрыв дверь, спрашивала: «Я не помешала?» – и не дожидаясь ответа, входила на цыпочках, словно боясь побеспокоить больного. Это поведение, вызванное неуверенностью в своих возможностях, всегда раздражало тех, с кем она имела дело. Но Китти, хорошо зная свою воспитательницу и все ее штучки, скрыла раздражение и, приветливо улыбнувшись, объявила о помолвке.Так как по дому быстро распространилась весть, что его милость Фредди прибыл в столь поздний час и потребовал мисс Чаринг, а мисс встала с постели, оделась и немедленно вышла в салон, – это заявление было не совсем неожиданным. Мисс Фишгард встретила новость, всплеснув руками, восторженными восклицаниями. Поздний визит мистера Стандена и его удачное сватовство показались ей настолько романтическими, что заставили ее процитировать одного из ее любимых поэтов. Она сделал реверанс Фредди и возбужденно произнесла:– О, мистер Фредерик, это мне так напомнило: «Ни камень, ни лес не замедлили хода. Он плыл через Эске, где не было брода!»– Э? – издал Фредди замысловатое междометие – среднее между вопросительным «А?» и восхищенным «О!».– Вы, конечно, помните дальше, мистер Фредерик? «Последний в любви и последний в бою, прекрасной Елене он руку свою, взамен храбреца Лохинвара…»– В самом деле? – спросил Фредди, ничего не помня и не понимая, но не подавая виду.Мисс Чаринг, более знакомая с этими стихами, чисто практически поинтересовалась, имеет ли ее наставница в виду преподобного Хью Реттрея или лорда Долфинтона, а та, в порыве чувств, продолжала: «Как Солуэй, любовь подъем и отлив свой знает…»Мистер Станден, не получивший ответа от мисс Чаринг на свой вопросительный взгляд, вежливо заметил:– Вы правы, мэм.– О! – воскликнула мисс Фишгард, прижимая руки к груди и заливаясь краской вдохновения. – Все точно, только происходит в жизни! Только подумайте, мистер Фредерик!.. «Коснулся руки он, ей что-то шепнул. И – к двери, где конь наготове их ждет. Прекрасную даму свою посадив, вскочил он в седло – и вперед!» А потом, помните, он ускакал с прекрасной Еленой и… «с тех пор не видали того, чей жребий был страшно низок. Она была счастлива с ним. В бою и в любви Лохинвар несравним!»– По-моему, какие-то бредни, – наконец решил, заскучав, Фредди.Мисс Фишгард, по-видимому, была шокирована, но вмешалась Китти, чтобы все сгладить:– Это «Мармион», Фредди!– Ах, «Мармион», – сказал мистер Станден с облегчением, но испортил впечатление, простодушно добавив: – А кто он такой?– Моя дражайшая Китти, позволь той, которая всегда искренне желала тебе добра, поздравить тебя и пожелать счастья! – сказала мисс Фишгард, любовно обнимая ученицу. Ей пришлось достать из сумочки платок, чтобы вытереть слезы, вызванные чувствительностью. Сделав это и прикоснувшись платком к кончику тонкого носа, она с новой силой продолжала:– Я не хочу сейчас делиться чувствами, которые тревожили мое сердце, когда я узнала о намерениях твоего достойного покровителя. Деликатность связывает мои уста, но один вопрос неотвязно был у меня в голове. Его можно высказать словами нашего любимого поэта, моя дорогая: «Кто станет деве суженым, кто из них будет мужем ей?». И я так счастлива, что это мистер Фредерик, «сильный духом и с твердой рукой»! Я уверена в нем больше, чем в ком-либо другом. Мистер Фредерик, примите искреннейшие поздравления! Вы предложили свою руку той, которая была воспитана «в тиши уединенья и в мирном процветании», и заверяю вас, вы никогда не пожалеете о своем выборе! Вы поймете слова поэта «очаг домашний, ты благословен!». Милая Китти, у меня нет больше слов!Мисс Чаринг одобрительно положила ей руку на плечо:– Да, да, дорогая мисс Фиш! Только прошу вас, осушите свои слезы! Уверяю вас, что нет никакого повода плакать.Мисс Фишгард вытерла увядшие щеки, последний раз промокнула нос платком, слабо улыбнулась и сжала руку своей подопечной:– «За слезами, что легко осушить, приходит улыбка порой».Тут мистер Станден, которому все меньше удовольствия доставляла мелодекламация гувернантки, попросил его извинить. В такое время он обычно еще не ложился, но быстро понял, что дальнейшая беседа с мисс Чаринг будет прерываться цитатами из «разных писак», как он выражался, и решил, что лечь раньше обычного все-таки предпочтительнее. Он поцеловал Китти руку, а потом, под выжидающим взглядом мисс Фишгард, приложился к щеке. Китти приняла это вполне равнодушно, лишь воспользовавшись случаем, чтобы шепнуть ему: «После завтрака! Нет смысла идти к дядя Мэтью, прежде чем мы переговорим».Можно было сомневаться в способности мистера Стандена потрясти мир, но едва ли кто-то мог отказать ему в светскости. Его поклон означал для Китти, что он ее прекрасно понял, а для мисс Фишгард – почтительность. Этот адресованный ей поклон был так изящен, что вызвал у нее, по его уходе, восторженное замечание насчет его джентльменских манер:– Какая обходительность, моя милая, – сказала она. – Какое уважение к чувствам той, которая, быть может, верит, что «не будет презренна в небесах», хотя «здесь не была оценена»!Мисс Чаринг согласилась с этим, и, заметив, что огонь уже догорал, заявила, что и сама собирается лечь спать. Мисс Фишгард провожала ее наверх до спальни, полная решимости продолжить разговор, так что Китти напомнила ей, что необходимо взять с собой плед. Скупость мистера Пениквика развила в нем острую неприязнь к огню в очаге любой спальни, кроме его собственной.Итак, мисс Фишгард пошла сначала к себе, а Китти, столкнувшись в своей комнате с арктическим холодом, поскорее разделась и залезла на широкую старинную кровать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106